вляла собой удручающее зрелище: по оставшимся за предыдущими жильцами следам было понятно, что в ней никогда не убирались, а завершала всю эту картину – сантехника в плачевном состоянии.
Не было никакого желания находиться здесь, и я сразу же решила отправиться в город, и чтобы не наделать глупостей, предварительно записала в блокнот последовательность действий на несколько ближайших часов, которые выглядели следующим образом:
– ОБМЕНЯТЬ ДЕНЬГИ
– ХОРОШО ПОЗАВТРАКАТЬ
– КУПИТЬ ЛЕКАРСТВА
– НАЙТИ ТАНЮ
По прошествии последних событий, во всем теле была слабость, и голова ничего не соображала, а кроме этого, несмотря на раннее утро, тридцатиградусная жара усугубляла ситуацию, и я, покачиваясь, пошла в ближайший «Сохибкорбанк» обменять на сомони оставшиеся у меня пятьсот рублей и те четыреста долларов, которые, провожая меня с маршрута, одолжил Олег.
Пункт обмена валюты находился во внутреннем дворике здания, к которому вела дорожка через сад с неработающим фонтанчиком. Я подала в окошечко пятьсот рублей и сто долларов, и, забрав деньги с пятисот рублей, не дожидаясь обмена ста долларов, покинула помещение, направившись в кафе неподалеку, но вдруг у светофора меня догнал охранник «Сохибкорбанка», с недоумением сказав, что я не забрала деньги со ста долларов.
Вернувшись, на вопрос удивительной красоты таджика средних лет – сотрудника банка: «Зачем Вы так быстро ушли? Ведь я же просил подождать», я смущенно забрала положенные мне деньги, после чего, вновь уходя, чуть не упала без сознания, проходя мимо неработающего фонтанчика, и, к удивлению охранника, пыталась спуститься по лестнице, отражавшейся в зеркале фойе банка. «Девушка, что с Вами?» – спросил у меня охранник. «Я болею». – «Вызвать Вам «Скорую»?» – «Нет, спасибо, я сама».
Несмотря на отсутствие аппетита, я пошла в уже знакомое кафе «Шохмансур», в котором мы ужинали накануне отъезда в горы, с намерением заставить себя хорошо позавтракать, потому что на протяжении двух дней я почти ничего не ела, и, хотя я заказала обычные, мне принесли блинчики, начиненные сладким творогом, но женщина-официантка была настолько добра, откровенно жалея меня, думая, что я поранилась, заметив неловко намотанный бафф на моем запястье, что я не стала капризничать и отменять заказ, и нехотя съела их.
Вообще, таджики – народ потрясающий и относились ко мне с большой добротой, даже злой аптекарь, пытаясь убедить, что последнее лекарство в списке, составленным Виталей, являвшимся врачом в нашей команде, выпускается исключительно в уколах, увидев, что я напугана его поведением, перестал на меня кричать, предложив альтернативу.
Возвратившись в съемную квартиру, немного отдышавшись и приняв лекарства, запивая их водой одной из многочисленных оставшихся бутылок, я решила перейти к реализации последнего пункта моего плана действий, и отправиться на поиски Тани, забывшей в день приезда все свои документы в транспорте, из-за чего она не вышла на маршрут, и, насколько я знала, должна была проживать в историческом районе Душанбе, в квартире, которую перед походом снял для себя один из коммерческих туристов Олега по имени Женя, и разрешил пожить в ней Тане во время своего отсутствия, потому что женщина, которая сдавала квартиру, все равно уехала куда-то далеко и надолго.
Сил глупить у меня больше не было, и я вышла на улицу в поисках такси.
От того, что душанбинцы не соблюдают правил дорожного движения и идут прямо на красный свет светофора, на дорогах города царит беспорядок, поэтому, приблизившись к проезжей части, я увидела в потоке стоявших машин несколько автомобилей такси, за рулем одного из которых сидел толстый водитель, казавшийся мне добрым и внушавшим доверие. Я попросила доставить меня по нужному адресу, но таксист точно не знал, где находится этот дом и предложил ехать медленно по проспекту, руководствуясь схемой расположения, которую Женя нарисовал мне, провожая с маршрута. Вскоре нумерация домов закончилась, и таксист сказал, что, скорее всего, наш дом находится во внутреннем дворе.
Женя не знал номер подъезда и квартиры, но, рисуя мне схему, объяснил, что отличительной чертой дома, в один из подъездов которого мне нужно зайти – балкон-мансарда; тогда я представила себе открытый балкон огромных размеров с балюстрадой из чугунного литья и зеленым садом из вьющихся растений, среди которых на топчане возлежит какой-нибудь бай и наслаждается гроздью винограда, и стала искать именно такой балкон, оказавшись в сопровождении таксиста во внутреннем дворе, но, приближаясь к невзрачной панельной четырехэтажке и указывая на обычные окна-балконы, какие часто делают под мансарды, он произнес: «Скорее всего, вот этот дом, а вот балкон, о котором Вы говорили, значит, Вам – в этот подъезд». «А это точно он?» – неуверенно спросила я. «Да, такой балкон здесь один», – заверил меня таксист. Я поблагодарила его и, продолжая сомневаться, зашла в настежь открытую дверь подъезда, в одной из квартир которого должна была находиться Таня.
В
