Левашовская, Карла Либкнехта, а в настоящее время Шовковичная. Дом наш был старинный, с парадным и чёрным входом, большими многокомнатными квартирами, превращены в коммуналки, где каждая семья проживала в одной из комнат. Место это было как бы одно из центральных в городе, наша улица упиралась прямо в здание Верховной Рады, которое было построено в 1939 году. Дом наш располагался в середине квартала, и через дворы можно было выйти на улицу Банковую к заданию Центрального Комитета Компартии Украины, а ныне администрации президента Украины. Тут же во дворе находилась какая-то правительственная резиденция, расположенная за высоким забором. Рядом был великолепный Мариинский парк, знаменитый стадион Динамо. До Крещатика и "Бессарабки" было рукой подать. Из этого места я ходил до войны в первые классы, затем в школу и, наконец, в Киевский инженерно-строительный институт. На фотографии этого дома, которую я взял из интернета, теперь все балконы обустроены, а прежде они просто выходили в большой двор.
Уже в настоящее время, в 2018 году я изложил свои воспоминания об этом времени в стихах. Кстати, стихи я начал писать в старости, всего два года, 2018 и 2019-ом. Так что этот, и период жизни в эвакуации во время войны, будут в стихах.
Киев мой город, где я родился
Киев мой город, где я родился, там, годы юности ранней прошли,
И пока жив, наконец, я решился, вспомнить те дни, что быльем заросли.
Жили тогда в коммунальной квартире, Много хозяев, а кухня одна,
В гости к соседям, почти не ходили, Но, у плиты встречались всегда.
Комнатка наша имела балкончик, Он, в наш двор большой, выходил,
На улице там, на разный фасончик, Дети гуляли, брюнет и блондин.
Слева двора, за оградой огромной, Метра в четыре она высотой,
Был особняк, со службой придворной, Главных в ЦК, охраняя покой.
Жили вот так, везде равноправие, Серпа и молота скованных уз,
Всё учтено, все ваши желания, Жизнь отдавай, защищая Союз.
Помнится мне, без всяких помарок, На ёлочку дали билет проходной.
Очень обидно, конфеты в подарок, Детям таким, кто чекистам родной.
Больно и мерзко, уже первоклассник, Полный отлуп получить мне впервой.
Этот урок, не проходит напрасно, Правило жизни осталось со мной.
Помню, дружок мой, по имени Гиви, В гости к себе, тогда пригласил,
Невероятно, то, что увидел, Поверить в подобное, не было сил.
После скитаний, жития на чужбине, И в комнатушках, привычный мне быт,
Это квартира, в зеркалах и витринах, Каждый здесь угол, трофеем забит.
Здесь Telefunken с цветными огнями, Бархатный звук непрерывно вещал.
А, холодильник! Висели солями! Я с голодухи, один оторвал.
А, длинный зал, со столом для приемов, В вазе шикарной, стояли цветы.
В воображении, подобных объемов, Не сравнить жилищам моей нищеты.
Кто же такой отец друга Гиви? Откуда богатство такое пришло?
В особом отделе служил у комдива, Вагонами с фронта, гнал барахло.
Школа моя на спуске стояла, Справа внизу, Крещатик лежал,
Там дома – мертвецы выступали, Кто и когда их, неясно, взорвал.
Так получилось, развалины эти, Местом учебы стали моим.
Вместо уроков, лезли на клети, Что-то искали средь этих руин.
А, ещё, интерес вызвала, Трофейная техника этой войны.
Наша шпана, здесь дни отбывала, Детали различные были нужны.
Среди самолетов, машин для пехоты, Орудий и танков, разных мастей,
Снимали части от пулемётов, Всё разобрать старались быстрей.
Так из деталей трофейных, различных, Я усилитель мощный собрал,
И на весь двор, голос приличный, С музыкой вместе, громко звучал.
Плохо учился, дома скандалы, Надо прервать эту мрачную нить.
В Ригу меня судьба затолкала, Чтобы в мореходку там поступить.
Стать моряком, мне не пристало, Там порешили, не тот я юнец.
Деньги? Теперь, мне их хватало, только в один, рижский конец.
Киев далеко, чтобы вернуться, И без билетов, немыслимый труд.
Ближе всего, туда мне рвануться! Там, в Ленинграде, тетки живут.
И без билетов, на крыше вагона, Целую ночь, замерзая в пути,
Поезд
