style="font-size:15px;"> * * *
Вечер прошел чудесно.
Гавриэль переменился, увидев повлажневшие глаза Елизаветы. Когда она плакала, он чувствовал себя подлецом, понапрасну мучающим родного человека. Как в лучшие дни их зарождающегося романа он был внимателен и нежен к ней, позабыв на время о нескончаемых разладах с начальством. Она знала его реакцию на ее слезы и никогда не злоупотребляла этим. Сегодня это получилось непроизвольно. Может быть потому, что ее так сильно напугал дедушка.
При жизни дед был угрюм, неразговорчив и груб с людьми и, особенно с журналистами, пытавшимися выудить информацию о его ратных подвигах. Когда-то, будучи участником французского сопротивления, он выполнял деликатные поручения генерала де Голя, а однажды, участвуя в тайной операции в Альпах, схлестнулся с любимцем Фюрера – Отто Скорцени, оставившего страшный ножевой след на лице бесстрашного воина. Утверждали даже, что дед был среди тех, кто подвесил за ноги Муссолини, за что получил ордена от трех союзных армий.
О своем славном военном прошлом дедушка никому не рассказывал, кроме жены, бывшей узницы концентрационного лагеря, с которой познакомился уже, будучи офицером израильской армии.
Супруга Хильмана умерла в шестидесятые годы от рака желудка, который испортила себе лагерной баландой в Освенциме.
Хильман ушел в отставку в звании бригадного генерала и, похоронив жену, поселился в Тель-Авиве, чем-то напоминавшего ему родной Гданьск. После смерти жены дед совсем замкнулся в себе и самым близким существом, с которым он мог, не раздражаясь общаться, была Елизавета. В своей внучке, названной в честь бабушки, он не чаял души и с удовольствием подчинялся ей, когда нужно было глотать таблетки по предписанию милейшего доктора Розенблата.
По дороге домой, уютно устроившись на заднем сидении такси, супруги Шварц целовались, как в дни их романтического знакомства – без устали до сладкого томления в теле.
В подъезде старого дома, в котором дед перед смертью купил внучке квартиру, их встретили двое дюжих молодых людей. Один из них натянул на плечи серую майку и короткие шорты, а другой был в просторных турецких шароварах и мятой сорочке далеко не первой свежести.
Район, в котором жили молодожены, кишел наркоманами готовыми на все ради дозы губительного зелья. Цены на квартиры были здесь ниже, чем в центре и дед, так и не сумевший скопить денег за всю свою военную карьеру, купил почти за бесценок то, что ему было по средствам.
Но молодоженов квартира устраивала. Они могли некоторое время скромно пожить здесь, накопить денег и, продав старую развалюху, купить приличное жилье на окраине Холона, где как раз возводился престижный район вилл.
Парень в турецких шароварах, сделал едва заметное встречное движение в сторону Гаври и тот мгновенно напрягся, приняв фронтальную стойку. Парень с усмешкой оглядел Гавриэля и демонстративно скрестил руки на груди.
