style="font-size:15px;"> – Экая все же ты сволочь, Вася! – сказал Цион, возмущенный грубым эгоизмом друга, который, не считаясь с обстоятельствами и мнением окружающих, делал всегда то, что считал для себя важным, – так-то ты платишь за мое к тебе доброе расположение, нам нужно отчаливать отсюда, ты понимаешь?
– Я расположен к тебе не меньше, Ципа, – искренне отвечал Василий, – я все хорошо понимаю, но это ничего не меняет. Герцогиня будет моей!
В глубине души Цион все еще надеялся убедить Васю, но безумный блеск в глазах товарища и, то пренебрежительное презрение, с которым он смотрел на возможных соперников, говорило о том, что никакие силы на свете не заставят его изменить свое решение.
С арены поспешно унесли носилки с очередным инвалидом или трупом неудачливого рыцаря. Молчаливые слуги, одетые в зеленую униформу, бесшумно подбирали обломки копий и тяжелые медные щиты, не уберегшие соискателей дамского внимания от бесславного поражения. Бурно обсуждая перипетии рыцарских схваток, зрители выражали неудовольствие побежденным и не ждали от турнира ничего хорошего. Лучшие бойцы уже выбыли из игры, а те, кому предстояло сражаться, были безвестны и вряд ли смыслят что-либо в истинной рубке.
Бойкий на язык паж, чувствуя разочарование толпы, оставил на время свой пост и направился в сторону друзей. Он знал, как добиться перелома в настроении знати и был уверен – в этом ему поможет Вася. Стоило ему перекинуться с маэстро парой слов, и он понял, кто нынче будет гвоздем программы.
Ходил паж как-то изломано, вызывающе вихляя задом и это наводило на мысль о его причастности к жрецам однополой любви.
– Высокочтимый сэр, – звонко сказал юноша, обращаясь к Васе с такой напыщенной торжественностью, что даже пряжки на его туфлях гордо встопорщились, – ваш выход, намерены ли вы объявить народу даму своего сердца?
– Назови мне имя вон той красотки, – небрежно сказал Вася, показывая глазами на гордую блондинку.
– Какой? – сказал паж, манерничая, словно кокотка, которой сделали удачный комплимент.
– Она сидит рядом с королевой.
– С бриллиантовой диадемой? это герцогиня де Блюм, кузина ее величества. Первая красавица Англии…
– Это я без тебя знаю, – оборвал Вася, – она моя дама, иди и объяви об этом народу!
Услышав неожиданное признание боксера, паж не на шутку встревожился. «Гвоздь программы» мог обернуться банальным скандалом, который может навредить его карьере. Ведь за все спросят с него – почему не был начеку и допустил к барьеру безродную чернь?
– Сударь, – бледнея, сказал он, – никто из рыцарей не смеет помянуть всуе имя бесценной госпожи моей…
– Резонно, – согласился Василий, – это должен делать только Я!
Паж побледнел еще более. «Черт бы побрал этого задиристого господина с его дерзкими заявами»
– Сударь, – повторил он, взывая к благоразумию маэстро, – вот уж
