Но я не понимаю.
Бабушка отворачивается в сторону и промакивает сухие глаза кухонным полотенцем.
– Вот именно, не понимаешь. Куда уж тебе? Ты не знаешь всего. – Бабушка смотрит мне в глаза. – Моя сестра – il diavolo.
– Дьявол? – Мне смешно. – Неправда, Поппи очень даже милая. Ты бы ей позвонила, хотя бы поговорила с ней.
– Ты дура набитая! – У бабушки на лбу вздувается вена, и я боюсь, что ее сейчас хватит удар. – Да Паолина пыталась украсть моего ребенка, мою Джозефину. Прямо у меня из рук хотела вырвать мою малышку.
В кухне становится холодно.
– Тетя… тетя Поппи пыталась украсть мою маму?
– Sì.
Я трясу головой:
– Как? Почему?
Роза изо всех сил бьет себя в грудь:
– Я не могу об этом рассказывать.
– Это же было так давно. – Я пытаюсь говорить уверенно, хотя на самом деле никакой уверенности не чувствую. – Наверняка она раскаивается и…
– Послушай меня, Эмилия Джозефина! – Бабушка прищуривается и тычет мне в грудь кривым артритным пальцем. – Больше никаких разговоров об Италии! И об этой женщине! Я запрещаю!
Уборка, разговоры и кьянти – все это не помогает мне отвлечься, слова бабушки не дают покоя. Я начинаю сомневаться, что поступила правильно. Значит, Поппи пыталась похитить у сестры ее маленькую дочь, свою племянницу? Неудивительно, что бабушка так на нее зла. Так кто же эта женщина, с которой я согласилась полететь через океан в Италию? Неужели и впрямь il diavolo?
В пять вечера на маленьком газоне напротив дома вытягиваются тени. Я выхожу на крыльцо, там дядя Дольфи курит сигару и смотрит на проезжающие мимо машины. Я присаживаюсь рядом.
– Дядя Дольфи, а это правда, что твоя сестра – дьявол во плоти?
Дядя стряхивает пепел и качает головой:
– Да нет, никакой она не дьявол. Просто очень злая.
Я смеюсь:
– Ты не понял: я говорю не о Розе, а о Поппи.
– Паолина? – Дольфи тяжело вздыхает. – Она своими выкрутасами разбила мне сердце. А ведь я раньше так ее любил. Она была лучиком света в нашем доме. Обожала всех разыгрывать. Всегда находила счастливые монетки. А уж какая у нее была фантазия! – Дядя взмахивает руками. – Просто безграничная! Она водила меня гулять в поля. Мы играли, будто мы сиротки, которые заблудились, и за нами гонится злобный монстр. Думаю, она представляла его в образе нашего отца. Знаешь, наш папаша, он ведь жестоко обращался с Паолиной.
– И с бабушкой Розой тоже?
– Да. Такой уж он был человек. Но все знали, что он больше любит старшую дочку. Роза была очень хорошей девушкой до того, как приехала в эту страну. Такое впечатление, будто бы Америка выдавила из нее всю доброту.
– Ты сказал, что тетя Поппи, Паолина, своими выкрутасами разбила тебе сердце. А что именно она сделала?
Дядя стонет так тяжело, словно ему на плечи положили стальной рельс.
– Когда Паолина
