бумаги, на котором каллиграфическим почерком был записан внушительный список вопросов. Как выяснилось мгновением позже, это мой экзаменационный билет. Похоже, я попал по-крупному! Все-таки это будет экзекуция!
Первый вопрос – назначение философии. Ну, это легко! Так, общие принципы, законы развития природы, «любовь к мудрости» – придумал Пифагор, а ввел Платон. Или наоборот?
С самого начала экзамен начался весело. На что-то я ответил, где-то "насочинял", как говорится, с три короба. В общем, у меня с преподом начался очередной веселый диалог. Все шло по обычному сценарию нашей обычной лекции вплоть до выставления оценки.
– Ну, Максим, беседовать с тобой одно удовольствие! – в очередной раз улыбнувшись, сказал Петр Александрович. – Давай сюда зачетку. Думаю, я могу смело поставить тебе отлично. Скажи, а подготовиться хорошо и сдать с первого раза – задача непосильная?
В ответ я лишь неопределенно пожал плечами и потянулся за зачеткой. Она лежала под моей новой книгой.
– Максим, а что это за раритет у тебя?
Про книгу, а точнее про то, как она у меня появилась, я совершенно забыл.
– А это благотворительная акция. Купи книгу за пятьсот рублей и помоги красивой девушке добраться до дома. – Сарказм в моем голосе так и звенел. И вдобавок кислая мина на моем лице породила еще несколько вопросов. Очень захотелось поделиться своей историей, но только вкратце и без подробностей.
– Ты поступил и благородно, и опрометчиво, как любой истинный рыцарь средневековья. Ладно, не вешай нос, земля круглая и твои деньги к тебе еще стократ вернутся! Давай хоть взглянем на твое приобретение.
В конце концов, мне тоже стало любопытно, какой смысл несут страницы книги, такой старой и странной. Я протянул руку, но стоило лишь коснуться обложки, как в библиотеке погас свет. Оля, до сих пор листавшая журнал, – неопределенно ойкнула, Петр Александрович вздохнул, а я про себя ругнулся. Мы оказались в кромешной темноте, настолько темной, что я не видел ничего. Повисла звенящая тишина.
Захотелось отшутиться, сказать что-то вроде «кина не будет…», однако меня остановил шелест переворачиваемых страниц. Оглядевшись по сторонам, хотя в темноте эта фраза звучит как минимум странно, до меня стало доходить, что я могу различать контуры книги. Только книгу, а где все остальное? Я попробовал нащупать телефон, но на столе его не оказалось. Легкий холодок пробежал по спине. Только книга, и чем сильнее вглядываюсь, тем больше деталей появляется. Кто-то открыл ее и вот она рядом, прямо перед моими глазами. Страница сама перевернулась. Я наклоняюсь вперед, как будто чья-то рука давит на затылок. Еще чуть-чуть и смогу различить буквы. Или буквы смогут различить меня?
Наконец-то снова дали свет. Помещение наполнилось шумом включающихся электроприборов. Эмоциональная Оля облегченно вздохнула. Петр Александрович сохранял каменное спокойствие. А в моих глазах до сих пор стоял силуэт книги, однако теперь она мирно лежала на прежнем месте. Закрытая.
