емей, из глубинки – внешне похожие судьбы. Да и по карьерной лестнице поднимались в унисон. Но как по-разному поднимались! И как по-разному карьерой своей распорядились!
Имя Георгия Куницына стало известно в среде творческой интеллигенции СССР к середине 1960-х годов, когда прокатилась воодушевлённая молва о том, что в грозных недрах ЦК КПСС объявился на ответственном посту в отделе культуры новый человек, какой-то никому не известный сибиряк! И этот, мол, сибиряк Куницын отчаянно смело принимает решения в пользу творческих работников, не считаясь с партийной конъюнктурой: то разрешает снимать фильм по «сомнительному», уже отвергнутому чиновниками Госкино сценарию – «Берегись автомобиля»; то помогает выходу спектакля «Павшие и живые» Ю. Любимова в театре на Таганке; в театре им. Вахтангова одобряет постановку пьесы «Римская комедия» (Дион) драматурга Л. Зорина, зная, что в БДТ Г. Товстоногова эта постановка уже запрещена ленинградским партийным руководством сразу после премьерного спектакля; инициирует (под личное поручительство) первый выезд за границу Андрея Тарковского, к этому времени уже снявшего «Иваново детство», на международный кинофестиваль; «выпускает» в командировку в США совсем молодого Евгения Евтушенко, поддерживает А. Твардовского, О. Ефремова, И. Смоктуновского, Р. Быкова, Л. Шепитько, Э. Климова и многих других писателей, кинорежиссёров, театральных деятелей; и наконец делает всё для того, чтобы выдающийся фильм А. Тарковского «Андрей Рублёв» получил финансирование и был снят.
Открыто и бесстрашно утверждает Куницын собственной практикой, что нормальные и плодотворные взаимоотношения между партией и творческой средой возможны! Более того – такими и обязаны быть.
Но не тут-то было…
В 1966 г. партийная верхушка применяет испытанный, давно и любовно отработанный иезуитский приём: Г. Куницыну предлагают пост министра кинематографии СССР, но с условием, что на этом посту он «решительно разберётся» именно с теми творцами и художниками, которых поддерживал и продвигал все пять лет работы в недрах ЦК.
Наступил «момент истины», который предрешил всю последующую жизнь Куницына: лично члену Политбюро М. Суслову («серому кардиналу» при Л. Брежневе) он заявляет, что его руками эта программа проводиться не будет… «Не будет твоими – проведём другими!» – так, должно быть, рассудил Суслов, и вместо Г. И. Куницына назначили министром кинематографии Ф. Т. Ермаша, бывшего подчинённого Куницына.
Ермаш положил фильм А. Тарковского о Рублёве «на полку» сразу, как только сел в кресло, на пять бесконечных (для автора фильма) лет; притом, что Г. И. Куницын перед скандальным уходом из ЦК в 1966 году успел всё же присвоить картине высшую, первую категорию.
Но в публикуемых письмах одного бывшего партийного чиновника к другому партийному чиновнику, что само по себе – редчайший случай, есть удивительная и даже исключительная особенность.
Георгий Куницын, человек, осознанно и добровольно пожертвовавший блестящей карьерой ради выстраданных принципов и нравственной позиции, человек безупречной репутации в глазах творческой интеллигенции России, – единственный из возможных людей получил самой судьбой право говорить со своим когда-то товарищем исповедально, с предельной прямотой, поднимая разговор на высочайший уровень взаимной ответственности за Отечество.
Фактически – это письма человека, попытавшегося на практике стать реальной АЛЬТЕРНАТИВОЙ тому, что с годами олицетворил своей карьерой «архитектор перестройки» А. Н. Яковлев. Из публикуемых здесь «Писем» неопровержимо возникает портрет политического деятеля, в результате усилий которого (и имя им – легион!) страна угодила в «геополитическую катастрофу», аналогов которой в истории нет.
Да, эпоха Брежнева категорически не приняла альтернативы таких, как Куницын, предлагавших открытую поддержку всего талантливого и честного в искусстве и культуре, поскольку именно такие искусство и культура прежде всего помогают обществу в целом развиваться нормально не только в духовном, но и в материальном планах.
Эта эпоха выбрала не «куницыных», а «яковлевых». И «героическая ссылка» Яковлева послом в Канаду, как следует из «Писем», – это всего лишь наказание за выбор им не брежневской мафии, а шелепинской. Яковлев стал «жертвой» не «кровавого режима», а внутрипартийной разборки противоборствующих кланов в верховной власти, в недрах самого режима. Как говорится – почувствуйте разницу!
Эта власть, власть по преимуществу безграмотных и ограниченных руководителей СССР, и потащила великую страну к пропасти, прикрываясь, как фиговым листком, лозунгами о коммунизме и ничего не смысля в марксизме, не зная его и боясь, насаждая в «науке о марксизме» догматизм и начётничество, поощряя ортодоксов и идейных лакеев, обслуживающих полуграмотную «партийную верхушку» в их пустопорожней демагогии.
Таких, каким и был, судя по публикуемым «Письмам», А. Н. Яковлев; умный, образованный, но потому и наиболее опасный в руках беспринципной власти, которой он беззаветно-корыстно
