её к себе вместе со стулом и салфеткой постараюсь привести её макияж в порядок.
– Кэт, мы ещё в прошлый раз это выяснили. Никогда я не винил тебя и прощать мне было нечего. И ты даже представить не можешь, как мне далось это решение. Но я не имел права обрекать тебя, такую юную, красивую, горячую, на такую жизнь. Не имел права. Я б себе этого потом не простил. Давай закроем эту страницу. Никогда не вини себя за это и не думай, что я винил.
Даже мысли такой у меня никогда не мелькнуло, поверь.
– Спасибо, Тимур! Я не помню уже, как случилось. Не помню, как я попала в парк – я тогда ходила потерянная и сама не понимала, что делаю, куда иду. Я сидела в парке на лавочке и просто плакала и разговаривала с тобой, со мной это случалось в последнее время. Я всё доказывал тебе, что ты не прав, что я дождусь и восемь, и десять, хоть сто лет – дождусь тебя… Андрей сел рядом и просто слушал, что я тебе пытаюсь доказать. Видимо, он как-то почувствовал, понял, что я не больная, не сумасшедшая, что мне просто очень плохо. И он начал мне отвечать вместо тебя, тихо так, негромко. Жалел меня, успокаивал, потом приобнял, притянул к себе и начал гладить по голове, как маленькую, пока я просто не расслабилась и не уснула у него в объятиях. Не знаю, сколько я так спала, но мне впервые за долгое время было так хорошо и спокойно. Когда проснулась, мне стало страшно, что он он сейчас отпустит меня и уйдёт. Он, наверное, увидел этот страх в моих глазах и сказал, что будет рядом, пока нужен мне. А через год у нас родился Тимофей, мой маленький Тим. Ещё через год – Кирюша. Андрей, он всегда со мной, он даже на роды со мной ходил и за руку держал, и обоих мальчиков принял в свои руки. И ночами не спал вместе со мной. Андрей… Он такой, каких, наверное, и в жизни-то не бывает… А я вот его обижаю сейчас. Даже прикоснуться к себе не даю… уже месяц, наверное. Всё время ты у меня стоишь перед глазами. И то, что мы с тобой творили… ну, тогда… давно… Мне хочется снова всё это испытать… Вернутся в то время…
Официантка принесла кофе и я отпускаю Кэт из объятий, придвигая ей чашку с кремовой пенкой.
– Ты всё верно говоришь. Кэт, только ты сейчас не обижайся, а подумай над моими словами. Ты действительно хочешь вернуть то время – время, когда ты была юной и жизнь била ключом. Ты была счастлива и кайфовала каждую минуту. Может быть, что-то сейчас в твоей жизни происходит, не знаю, может, на работе, что тебе остро не хватает радости, драйва какого-то. Просто то время у тебя ассоциируется со мной и тебе кажется, что если буду я, то снова будет драйв и счастье. Но это не так. Разве ты сможешь уже без своего Андрея? Только представь, что его не будет в твоей жизни – его надёжных, спасительных объятий? Наверное, ты так к ним уже привыкла, что и не замечаешь их.
– Как ты прав, Тимур! Вот ты сейчас сказал это, и я понимаю, что Андрей… Он всё для меня… Мне стыдно, что я так с ним поступаю, но я сама не знаю, что происходит. Он подходит ко мне, а мне хочется убежать – не хочу, чтобы прикасался. Сплю уже которую неделю одна, попросила его не ложится рядом – стал раздражать его запах даже. Но он же спокойный, ничего
