гим ветеранам я обращался лично с соответствующей просьбой и признателен за их отклик, за участие.
Жалею, что упущено время: надо было начать соответствующую подготовительную работу ещё с начала 70-ых годов прошлого века, когда сам начал службу в наших краях: людей уже нет и воспоминания канули в небытие вместе с ними…
Впрочем, в те времена всё, что связано с полигоном, было окружено густой завесой секретности, и распространяться о полигонной службе не рекомендовалось.
В этой книге также публикуются относительно давние статьи или отрывки из них, принадлежащие перу различных авторов, не утратившие интереса или актуальности и сегодня. И всякие байки-россказни, фельетоны и юморные стишата на местные темы, которые назвать стопроцентными небылицами не могу. Потому что все они основываются на тех или иных реальных событиях, когда-то имевших место…
«Были и небылицы» – книга отнюдь не парадно-юбилейная. И по её прочтении у иных может сложиться впечатление, что все славные героические свершения полигона – далеко в прошлом. Нет, разумеется, это не так. Просто о делах и свершениях сегодняшних ещё не пришло время вести рассказ.
Из воспоминаний ветеранов ракетного полигона
В.
Н. Иванов:
Наш 4-й ГЦП (1954-1981)
На полигон в Капустин Яр я попал в 1954 году после окончания Артиллерийской инженерной академии им. Ф. Э. Дзержинского.
Нас встретили на полигоне хорошо. Разместили в общежитии по четыре человека на комнату. Под общежитие выделили новый жилой дом. Мы познакомились с военным городком. Он ещё не был окружен колючей проволокой. Закрытой территорией были лишь два здания штаба и полигонных служб. Располагались они в обычных двухэтажных домах. Специальное здание под штаб полигона ещё строилось.
То, что городок ещё не охранялся, позволяло порой видеть забавные картины. Можно было иногда наблюдать, как по площади перед строящимся зданием штаба медленно проезжала тележка с запряжённым в неё верблюдом. Тележкой управлял казах. Вскоре городок был закрыт, обнесён колючей проволокой, установлены контрольно-пропускные пункты. Дальше жизнь пошла за колючей проволокой. Приезд гостей был весьма ограничен. Только ближайшие родственники, которым надо было заранее заказывать пропуска.
Устроившись, мы прибыли на 2-ю площадку. Там располагалось 1-е Управление и инженерно-испытательная часть этого управления. Кто-то из нас попал инженером-испытателем в управление, кто-то начальниками отделений и расчётов в часть.
Начальник нашего отдела, инженер-полковник Носов (в последующем работал на полигоне Байконур и там погиб при известной катастрофе 24 октября 1960 года), предложил мне для начала заняться ведением бортового журнала на стартовой позиции. Объяснил, что это мне позволит быстро ознакомиться со всем комплексом работы по подготовке ракет к пуску. А на старте руководил работами зам. начальника 1-го отдела инженер-майор Меньшиков (потом он стал начальником отдела и был переведён на Байконур).
Однажды, когда я вёл бортовой журнал, Меньшиков дал команду найти в «банкобусе» (так мы называли помещение, где «банковали» – обсуждали результаты проверок специалисты) технического руководителя работ С. П. Королёва и дать ему на подпись бортовой журнал. И предупредить, что задержка с подписью вызовет задержку в работе. Я не знал, кто такой Королёв, как с ним надо обращаться. Прихожу в «банкобус», смотрю: три гражданских мужика о чём-то разговаривают (мне показалось, что травят анекдоты). Я спрашиваю: «Кто тут Королёв?» Один из них отмахивается от меня и говорит: «Подожди!» Я с возмущением заявил, что начальник отдела велел передать о возможной задержке с работой, если своевременно не будет подписан журнал. Наконец, один из них бросает мне: «Ну, молодой ещё, а берёшь за горло! Давай, подпишу!» Так я в первый раз в такой форме разговаривал с великим С. П. Королёвым.
А однажды нам, выпускникам спецнабора академии, было поручено начертить на географических картах зоны досягаемости нашими ракетами того времени. Предстоял показ ракетной техники членам правительства. Мы эту работу выполняли, расстелив большие карты на полу в одной из комнат МИКа площадки № 2. Вдруг вошёл к нам в комнату С. П. Королёв и спрашивает: что мы делаем? Мы объяснили. Королёв рассмеялся и говорит, что скоро такие карты не будут нужны – его новые ракеты достигнут любого место на земном шаре.
В те годы испытания ракет проводились только на полигоне Капустин Яр. Дальность полёта ракет (по современным понятиям) была весьма скромной. Но, очевидно, у Королёва уже шла разработка ракет на большие дальности, для которых пришлось создавать новый полигон. Как оказалось, это был Байконур.
Я с самого начала был передан под опеку инженер-майора Мухинского. О нём у меня сохранились самые лучшие воспоминания. Спокойный, невысокий, коренастый человек. Старый (но не годами) авиационный фронтовой техник. С техникой он всегда был на
