ое стало безразлично,
но у Альберта ток,
он опьянел и обалдел…
и устремлённо
углубился в том,
мазнул
и охвативший ток
овладевая кистью
восторгом чёрной яркой краски -
листья
волны и узоры
чудный вздор
но вижу лик и слышу хор
и как карающий топор!
художник – полно
в волнении
безумном вдохновении -
туман и волны,
тёмные тона
дома
не ровны
мостовой булыжной
упряж кобылы рыжей,
и в тени
чернея тучами
рисует кисть
мелькает…
миссис, мистер…
и чёрный разродился -
там огонёк
трубит златистый рог,
и реет радужный флажок
маня магнитом
и неясны нити…
эпоха духом очертаний
перенесла его туда
сквозь тучи гроз
и тьму
он на лету присматривается
он вёл мечтательно рукой…
– но что со мной?
– не важно – голос прозвучал,
и силы скрытые во тьме,
его несут,
– смотри отважно!
он умчал -
Альберт рисует…
неописуемо он продолжал творить.
он вглядывается,
всё реальнее,
и чёткость.
и кротость
и восторг,
– о чудо!
удивительно.
не промедлительно
чрез город
кареты котелки и бороды
и роскошь и плевки,
и морды,
лица, лица
изыки светских дам,
бежит полиция,
и босс, и разный,
над чарующей грозою
чёрной.
нарисовал цветок балкону
век девятнадцатый
в пиру
и видит речь у телефона
притормозил
и профессиональный взгляд вонзил.
художник мнит -
узнаю тайны
не равный быт
и кавардак
и вещи тряпками
в окно влетел
и облетел
квартира пыль
древесный пол
и тётка шваброй…
черными пятками малышь…
реальность превратилась в быль
художник кротко и надменно
слышит,
вносит гордые поправки -
свет, блики,
и предметов вставки…
за суетою коммуналки
произошёл научный взрыв
и перепуганные галки
и воробьи
дивились всем
надрыв гитар
и пьяный жар
и споры хохотом венчались
дерижабль,
телефон,
часы,
скрипучий
