, р/п «Тунгус». Спасатель. Начальник экспедиции.
2. Ули Маурер, швейцарец, 44 года. Капитан корвета ВМФ России «Клевер».
3. Саджал Чандра Дас, бадха, 15 лет. Матрос-рулевой корвета ВМФ России «Клевер».
4. Юрий Вотяков, русский, 27 лет, р/п «Эфир». Радиоинженер, инженер-электронщик.
5. Данила Хвостов, русский, 34 года. Техник-механик.
6. Константин Лунев, русский, 31 год, р/п «Кастет». Командир группы сталкеров. Боец.
7. Михаил Сомов, русский, 30 лет, р/п «Гоблин». Сталкер. Боец.
Женщины:
1. Ленни Кальми-Ре, швейцарка, 26 лет, р/п «Zicke». Боец.
2. Ольга Лунева, русская, 24 года. Биолог.
3. Нионила Маурер, русская, 41 год. Повар.
4. Катрин Гийяно, француженка, 27 лет, р/п «Cotton». Пилот мотодельтаплана. Боец.
5. Светлана Туголукова, русская, 30 лет. Хирург, врач экспедиции.
Глава 1
Открытые воды. Свежий ветер с юга
Шаг из-за туши низкой надстройки – и сразу свежий ветер в лицо.
Это ошеломляет до изумления. Это что-то первобытное, настоящее и честное.
Свежий ветер – тугой постоянный напор, сильный, но мягкий и теплый. Ветер сразу осторожно пробует тебя на крепость – кто ты, зачем здесь, не ошибся местом?
Не ошибся – ты чуть вскидываешь голову и жадно ловишь ноздрями струи, а в них – разбитые в пыль брызги и запахи всех морей сразу, в них – ожидания и надежды. Гудящий на одной ноте в штагах – тросах, поддерживающих невысокую мачту «Клевера», – и тонких стойках антенн, такой ветер означает, что опытный шкипер ведет судно ровно, уверенно, не виляет и не выравнивает курс после тяжких ударов масс воды в крашенную флотской шаровой краской скулу из стали спокойной плавки. Это значит, что винты работают синхронно и огромному лепестку руля не нужно вмешиваться в работу движителей «Клевера».
Этот очищающий свежий ветер, настоянный на морской соли и йоде, может проникать в тело и душу, минуя легкие и рациональные фильтры сопротивляющегося восторженности разума. Вся береговая суета людей сухопутных под его очищающим воздействием представлялась чем-то эфемерным. Реальны лишь силы ветра и океана. Реален небольшой кораблик, несущийся к цели, и странные люди на его борту.
Ветер-друг, ветер-проводник.
Свежий ветер сушит слезы расставания и напрочь выдувает из загруженной башки все плохие мысли. Что? Еще остались? Тогда делай шаг – и на ветер! Он вразумит и вылечит. Поможет выгрузить осадок сутолоки прощания, нервозность суеты последних дней и постоянные мысли о гонке, гонке, гонке… Все, брат, ты в дороге!
Как мне это знакомо. Как я этого ждал.
Ну, здравствуй, старый знакомый! Давно не виделись.
Ничего нет лучшего, чем эти первые часы после старта. Собираешься, готовишься, читаешь и изучаешь, комплектуешь и договариваешься. И вот мягкий звонок будильника на смартфоне, последний глоток кофе, торопливо выпитого дома или в бюджетном номере провинциальной гостиницы, лихой прыжок в старенький УАЗ с раздолбанной подвеской и расшатанными сиденьями, бросок через сумрак сонного города – и выход на магистраль. Джип, проснувшись и удивившись отсутствию на асфальте других машин, с трудом, но набирает скорость, а вскоре и летит. Потом пара поворотов, хвойный лесок, плоское поле, ажурная пирамидка и светосигнальные приборы антенн ближнего привода… И ВПП, с которой только что с ревом ушел в утреннее небо тяжелый борт МЧС.
А вот и твоя «Аннушка», стоит вдалеке, терпеливо ждет. Редкая удача: ведь туда, куда тебе надо, борт летает всего один раз в месяц. Успел ты, не споткнулся, не подвел – столько хороших людей участвовало в твоей заброске в даль дикую… Там падают огромные метеориты, в одинокие охотничьи избы ночью стучится ужасная и прекрасная Синильга, а в сумрачных дебрях, в самых глухих местах бродит таинственный дикий человек – чучун.
Все знакомо! Молчаливый второй пилот, молоденький парень, нагнувшийся к дутику и что-то там высматривающий, крестообразные заплатки из цветного скотча на плоскости и подходящие напряженные пассажиры, люди, которых ты больше никогда не увидишь. Потом прогрев двигателя, переговорка, рулежка, короткий разбег – и в небо! Ах, как же легко взлетает «Аннушка»…
И почти сразу ямочка, нате вам. Да и плевать, на соседей-провокаторов со страдальческими лицами, что сидят напротив, мы не смотрим, мы смотрим вниз. А там обманчиво цивильный пейзаж неожиданно резко сменяется матерой тайгой. Как же мне тебя не хватало, родная… И начинаешь мурлыкать под нос нечто знакомое и близкое…
Тебе предстоят два часа болтанки над тайгой, потом перевалка в кузов бортового «зилка», тряский маршрут по проселкам и просекам,
