и начало нескольким новым, доселе неведомым наукам – к примеру, Владимир Иванович Вернадский, ставший «отцом» биогеохимии и радиогеологии.
Вообще Россия подарила миру такое гигантское количество учёных, какое не дала никакая другая держава. И великих имён у нас так много, что их никак не уместить в маленькой книжке. Среди них есть и великие географы, и зоологи, и биологи, и химики, и математики, и механики, и физики, и филологи, и историки, да кого только нет!
Беда лишь в том, что мощный поток имён российских учёных с годами постепенно иссякает и превращается в слабенький ручеёк. Да и тот может пересохнуть. Дело в том, что наука требует от учёного самоотверженного и пожизненного служения, оно так мало совместимо со спокойной жизнью в большом городе, с непыльной работой с 9 до 6 в большом офисе. Жизнь учёного – это постоянное движение, это бесконечный риск, неопределённости, опасности, лишения.
Великий древнеримский естествоиспытатель начала нашей эры Плиний Старший погиб, изучая извержение на краю кратера вулкана. И так многие великие учёные прошлого рисковали собой, терпели ради науки голод и холод, болезни и страдания, отказывались от многих радостей жизни ради одной-единственной – открытия нового закона природы, нового явления или нового вещества.
А каждому ли хочется терпеть, каждый ли готов променять сытость и спокойствие на лишения и утраты? Вот почему настоящих, подлинных учёных немного.
Захотите ли вы, дорогие ребята, пойти по стопам великого Ломоносова? Это решать вам. Имейте, пожалуйста, в виду: у настоящих учёных жизнь непростая, полная тревог и волнений. Но зато перед ними открыт путь к бессмертию.
С наилучшими пожеланиями,
Ваш автор
Человек-вулкан
Степан Крашенинников
(1711–1755)
1737 год. Октябрь. Охотское море.
Сильный ветер. Шторм на море. Свинцовые, низкие серые тучи. Свинцовое, бурное серое море. Небольшое одномачтовое судно «Фортуна» идёт от Охотска к берегам Камчатки. Они уже смутно виднеются сквозь брызги волн. Берега скалистые, опасные для мореходов. Капитан хочет войти в устье реки Камчатки, что-то кричит рулевому, но сильнейший встречный ветер заглушает его голос. Буря безжалостно кидает судёнышко то вверх, то вниз. Ветер рвёт парус. Немногочисленная команда отчаянно борется за жизнь.
А бедный студент Степан Крашенинников судорожно цепляется руками за мачту. Его тошнит от морской болезни, он еле дышит.
– Кидай всё за борт! – сквозь порывы ветра и удары волны доносится до его слуха команда капитана. Матросы хватают всё подряд и швыряют вон, чтобы облегчить вес судна. Вот в море полетел сундучок с его личными вещами. Вот они схватили и выбрасывают его мешок с семенами, которые он собирался сеять на Камчатке.
– Нет, только не дневники! – шепчет Крашенинников, но его слабый голос никто не слышит. Матросы бездумно швыряют в волны его дорожные записи. В них драгоценные описания наблюдений за приливами и отливами, которые он делал в Охотске. Там же рисунки зверей и птиц, рек и озёр, которые он делал в Якутске. Теперь всё пропало…
– Братцы, спасайся, кто может! – слышит Степан отчаянный вопль матроса. Сильнейший удар волны, мачта – напополам, судно резко кренится на левый борт. Всё уходит под воду. Кажется, конец…
Но нет, ещё не конец. Человек отчаянно борется с морем. Оно могучее, но и Степан тоже не слаб. Он исшагал всю Сибирь, от Тобольска до Иркутска, от Иркутска до Якутска. Немало видел и испытал. Неужели теперь, когда он впервые в жизни получил самостоятельное научное задание, какая-то паршивая волна отправит его на дно?
Он карабкается на каменистый берег. С него стекает вода. Переодеться не во что. Ветер холодный, пронизывает до костей. К счастью, за тонущим кораблём с берега наблюдали казаки с Большерецкого острога. Они вытащили из воды всех, кто остался в живых, развели костёр, дали согреться и обсушиться.
14 октября 1737 года студент Степан Крашенинников в Большерецком остроге начал свою научную работу, которая принесёт ему впоследствии всемирную славу. У него не было ни научного оборудования, ни семян, ни чернил, ни писчей бумаги для записей. Утонуло всё. Из личных вещей – одна рваная рубаха, что на нём.
Бедный сын бедного солдата Преображенского полка, он поступил в 1724 году в Славяно-Греко-Латинскую Академию в Москве, совсем как Ломоносов. В 1732 году за свою невероятную тягу к знаниям был переведён в Санкт-Петербург, в Академию наук, учреждённую Петром Великим. Там его таланты заметили, и вот уже через год он по заданию Академии направляется в Сибирь в помощь известным немецким учёным на русской службе Герхарду Фридриху Мюллеру и Иоганну Георгу Гмелину. Последний занимается, в основном, растениями, поскольку его специализация – это ботаника и медицина. Крашенинников помогает ему в сборе сибирских гербариев.
