потому, что он родился крепостным. Так Иван все время был посторонним.
И вот наконец пути развития молодого советского государства и Ивана Кирпичникова совпали. Иван почувствовал свой труд нужным обществу и увидел, что общество готово вознаграждать его по заслугам. Иван почувствовал, что это его государство, его строительство. Только лишь излишне фанатичная вера его жены в коммунизм иногда озадачивала его и напоминала, что он, возможно, опять недостаточно свой в новом обществе.
– Танечка, что на ужин? – спросил Иван после того, как они с женой наобнимались, и он перецеловал ее раздавшийся живот. Он пришел с работы, и Татьяна в этот вечер была дома.
– Надо у мамы спросить. Она готовила.
Иван разозлился, но не дал себе воли.
– Таня, я люблю из твоих рук есть. Вера Филипповна хорошо готовит, но она не ты. Я могу и в рабочей столовой питаться в таком случае.
Иван уже устал повторять, что он с детства привык, что для мужа готовит жена, что так он будет видеть заботу о себе.
– Какая сейчас из меня кухарка? – ответила Таня, показав на свой живот, – ведь я же не могу для тебя одного готовить, надо и для папы с мамой, Леры. На пять взрослых людей. Надо в лавку сходить, печь растапливать. А я еще домашние задания проверяла.
– Таня, ты ведь меня просто ломаешь. Я только привык в доме у жены жить, а теперь еще ты готовить для меня перестала. Думаешь, это мне легко?
– А ты думаешь, мне легко?
– Конечно, тебе трудно. Но я ведь не каждый день тебя прошу. У тебя выходной. Когда ты мне последний раз готовила?
– Ваня, к чему этот разговор? Скоро я точно тебе готовить не смогу. Мама тоже уже недовольна, что столько времени у плиты проводит. Надо кухарку нанимать.
– Домработницу, по-вашему.
– По-нашему?
– По-советски, по-социалистически.
– А ты, что же, опять в стороне?
– Извини, не злись, пожалуйста. Я удивился, что ты прислугу по-старому называешь. Помню, ты рассказывала, что теперь говорить так нельзя, поскольку старые названия унижают трудящегося человека, – Иван выговаривал слова излишне ясно, и это можно было принять за издевку.
– Оговорилась, – Татьяна ответила так, будто хотела поскорее закончить разговор.
Повисла пауза, во время которой Татьяна ждала, что Иван извинится за свое невнимание к ее здоровью. Она почему-то вдруг стала жалеть, что он не интересуется ее здоровьем, хотя оно у нее было превосходным.
– Что же ты не спросишь, как я сходила в женскую консультацию?
Женские консультации для того времени были делом новым. У Ивана это словосочетание вызывало смех, он представлял себе старух на завалинке. Сейчас он должен был подавить в себе улыбку, хотя в нем тут же растеклось веселье.
– Проконсультировалась? Что сказали?
– Взвесили, живот измерили. Опять
