у меня делать? – удивился он.
– Вот и я думаю – что у тебя делать? Жена, детишек двое. Орут, под ногами путаются. Нет уж, давай ко мне. У меня, кроме тараканов, никого нет, а я к ним привык.
Литовец кивнул. Собственно, другого он и не ожидал, но мое дурацкое предложение отправиться к нему слегка выбило напарника из колеи.
А пока он накручивал баранку, я мог со спокойной совестью подвести итог своим размышлениям на тему «как выжить в большом городе, если ты все время ищешь приключений на задницу». Собственно, первая часть фразы касалась не меня, а Четырехглазого. Потому что это он пропал в неизвестном направлении. И еще потому, что он совершенно не был приспособлен к участию в разного рода заварушках и хипешах. Я вообще подозреваю, что он в детстве даже крылышки мухам не обрывал – из жалости. Хотя это, конечно, из области фантастики. Единственной привычкой, которую можно было с определенной натяжкой назвать плевком обществу – это то, что, выходя на линию, он с завидным упорством повязывал себе на шею красный пионерский галстук. То ли для увеселения клиентов, то ли горло боялся застудить – не знаю. И вот такой мягкий, как туалетная бумага, человек попал в серьезные неприятности.
И единственной его надеждой, получается, был я. Потому что кроме меня никто не знает, что, где, когда и во сколько. Жену с детишками – Четыре Глаза сам об этом обмолвился – он отправил к теще на блины. То есть, раньше, чем через полторы-две недели домашние его не хватятся. На работе тоже. Влепят прогул, потом уволят за глаза, и думать забудут. Но я-то знал, что он не просто так испарился.
Больше того – я даже предполагал, в каком примерно направлении нужно начинать поиски. Правда, в этом направлении толпами маячили призраки вооруженных парней, которых нужно было либо победить (что нереально), либо перехитрить (что более достижимо). Конечно, дома у меня тоже скопился небольшой арсенал, собранный по случаю – то здесь, то там. Где за деньги, а где силой. Но все равно парней было слишком много. Даже на танке десять раз подумаешь, прежде чем поедешь войной воевать. Оставалась хитрость.
– Твоя остановка, Мишок, – сказал Ян.
– Слушай, Литовец. Дело есть на сто пятьдесят миллионов. Ты сегодня, когда машину в гараж погонишь, за мной заскочи. Мне там к восьми нужно быть.
– Зачем?
– Пока ничего не скажу, потому что сам еще не во всем разобрался. В восемь часов все и прояснится.
– Заеду, – Ян пожал плечами. – Тачка казенная, бензин казенный. От меня не убудет.
Я кивнул и вылез из машины. Холод действительно стоял собачий. И, в отличие от Кавалериста, я был без куртки. Махнув на прощанье рукой, в несколько прыжков покрыл расстояние до подъезда и оказался в относительном тепле.
Ну что ж. В восемь часов станет окончательно ясно, война это или не война. В любом случае я решил, что нужно спуститься в подвал и откопать тайничок с оружием.
Это, конечно, крайность. Давненько я себе такого не позволял. Просто потому, что родная милиция не любит, когда обычные граждане шарахаются по улицам в вооруженном виде. Причем, не любит – это еще мягко сказано. Если быть более точным – она борется
