style="font-size:15px;"> – Тебя что-то тревожит? Я могу помочь?
Она через силу заставляла себя казаться заинтересованной, хотя ей было все равно на его переживания.
– Да, ты можешь мне помочь. Просто закрой за мной дверь.
– Дани, я же тебя люблю! Останься! – воскликнула она. Сейчас она готова была сказать ему всё, что угодно, только б он не покидал её спальни.
– Прости за то, что взбаламутил воду, – он встал. Ему не терпелось покончить со всем и выйти на улицу. Оставить эту квартиру, где всё намекало на его ошибку, на то безумие, что принесло его сюда.
– Значит, к ней?! Обратно? – кричала она ему в спину. Он обернулся на мгновение, чтоб ответить светло и взволнованно:
– Домой!
Она не провожала его. Минутами позже Берта, оплакивающая их любовь и отношения, что украла эта Ева, напишет на форум, что Даниэль – подкаблучник и бесхребетное ничтожество.
Ливень шёл стеной. Даниэль мчал к себе. Он пытался набрать Еве, подхваченный обжигающей тревогой, но она не брала телефон. Ему хотелось кричать от того чувства неразрешенности и неизвестности, что сковывали душу. Когда он быстро проезжал по дороге, проложенной через руины, то мельком заметил в отсвете фар знакомый силуэт, что возник на секунду и снова скрылся за разрушенной стеной. Это была Ева.
Он выбежал из машины и пытался окликнуть её. Вдалеке еле различимо бледнела её ночная сорочка, как похоронный саван. И она не оборачивалась. Даниэль уже знал, куда Ева идёт. Он ринулся за ней, не упуская и секунды. Холодный дождь застилал глаза. Очертания окружающих предметов казались ветхими суднами, выброшенными в самое сердце жестокого шторма.
В убежище Кристиана перед Габриэль на гладком столе были разложены небольшие мешки с бурой и пунцовой пылью, засушенные семена, желтоватые листы рукописи, карты с известными только ей символами и деревянная резная шкатулка. Их озарял свет от единственной свечи. Она шептала что-то самозабвенно, распыляя в воздух шепотки диких снадобий. Она была ужасна, когда начала впадать в транс. Она смеялась, старчески хрипя, разрезая тишину. Стёкла зеркально отражали фигуру старухи в лохмотьях. Язык пламени то почти угасал, то вспыхивал от её заклинаний. Она металась вокруг стола, свершая свой обряд. Она знала, что Ева совсем скоро придёт к ней. Она это чувствовала, видела через сомкнутые веки.
Вот Ева скользит меж остовов домов. Её лицо спокойно и беспечно, как у спящей, а на губах – мягко тает блаженная и очарованная улыбка. Она крепко сжимает в ладони перстень Эсфирь. Другой рукой она плавно играет с завесой ливня. Мерное дыхание издаёт сизый пар. Босые ноги омывают чёрные ручьи. И шаг её стремится уже к поляне, где высится прямоугольник двери…
Даниэль искал её, устремляясь туда, где мелькнул край её сорочки. Миражи, что вплела в чёрный дождь Габриэль, путали его, заставляли заблудиться в темноте…
Вот Ева потянулась к ручке.
Неожиданно
