али ставить себя выше тех, кто был рождён или смещён в уровни красной зоны. Зону, которую они прозвали помойкой. Лидер же ограничивал их самолюбие, отчего на людях, обычно, о нелюбви к более низкоранговым не распространялись.
Огромная стена ограждала Либертас от всего остального мира. Внутри этой стены находилось еще пять, они вместе с внешней создавали шесть городов – уровней, в которых, подобно районам, располагались сектора. Уровни центра были самыми безопасными и благополучными, они находились близ первого, в котором жил Лидер. Он, или она, был самым важным человеком в этом месте. Именно благодаря ему и нескольким основателям все жители получили возможность спокойно существовать и, вообще, родиться. Жители верхних уровней с детства приучивались быть благодарными Лидеру за возможность жить хорошо, а жители нижних – за возможность жить.
Тяжелые дождевые капли омывали скучные серые здания, стараясь смыть с них тоску и унылость. Вода ручейками стекала по окнам и стенам, чьё максимальное отличие заключалось лишь в количестве трещин на фасаде. Чёрные резиновые сапожки поскрипывали при каждом шаге. Несмотря на неприятный звук, они прекрасно справлялись со своей задачей, а потому хозяйка не жаловалась.
Черный дождевик контрастировал с абсолютно белоснежной макушкой девушки и полностью закрывал ее белый костюм. Он состоял из кофты с прямым прилегающим к шее воротником, высоких узких брюк и ремешка. Ничего лишнего и выделяющегося. Несколько белых полос образовывали штрихкод слева на груди. Но, в отличие от него, под этим находилась прямоугольная рамка, в которой, красовавшись своей посредственностью, находился набор цифр и букв.
«1503С-Б» – Возраст, сектор, уровень и первая буква имени.
У каждого гражданина, независимо от его статуса и уровня, должен быть серийный номер. Он выводится на всей верхней одежде при покупке (иногда так складывается, что недобросовестные продавцы игнорировали это правило, ведь закупка специальной краски и обслуживание прибора были недешевыми) и присваивается при рождении. И Бэй также удостоилась чести носить на себе маленькую частичку этой глубоко уважаемой ею системы. Она никогда не задумывалась о том, чтобы хоть каплю отклониться от неё. Боялась.
Боялась числиться дефектной и подлежать устранению. Боялась быть публично казнённой в субботний день, такой же промозглый и тоскливый, как сегодняшний. Боялась обрести краски.
А дефектные не боялись. Им уже нечего было терять, они стремились лишь разрушить авторитет Лидера. У них не получалось. По крайней мере, Бэй не замечала за прохожими особой тяги к бунтовству. Или не хотела замечать?
Дефектные это люди, которые, по каким-то причинам, выбились из системных норм. Они позволяли себе слишком много эмоций. Весь Либертас был защищён магией правителя и она, словно паразит, питалась красками. Цветами всего, до чего могла достать. И стена не была исключением. Каждый человек рождался тут с довольно скудной серой палитрой и в течении жизни не мог, увы, ее изменить. Или мог. Он мог заразиться, как выражались средства массовой информации, заразиться цветами, если они не следовали правилам их защищающих. В Либертасе это было ужаснейшей участью. Чтобы не распространять заразу, власти решили устранять таких людей. Они публично расстреливали их, показывая порядочным гражданам красную кровь, которая пугала их. У самих жителей она, вообще-то, тоже не была серых оттенков. Это была единственная часть людей, которая имела слабый, но заметный красноватый оттенок. Бэй никогда не присутствовала при устранениях.
Бэй шла со школы, зажав в руке какую-то рамку. Сегодня она выиграла в олимпиаде. Бэй не то чтобы была особо умной или заучкой – хотя училась она все же неплохо, – просто она была удобной. Бэй делала все, что ей говорили и ни капли не сопротивлялась. Ей нравилось быть нужной. Нравилось быть ближе к Лидеру хоть в чем-то.
Она всегда старалась угодить окружающим, не оставлять проблем, но и не быть слишком безликой. Ей очень хотелось, чтобы он ее заметил. Но это было несбыточными мечтами, которым не суждено вырваться за пределы ее фантазии. Лидеру было ровным счетом все равно на нее и ее желания. Таких же людей было множество. Сотни, тысячи, десятки и сотни тысяч. Он бы истратил все свое внимание на таких, если бы ему пришлось каждого замечать.
Бэй очень хотела выделиться, но выделяться боялась. Да и, наверное, это бы у нее не получилось. Черта между излишним отличием от людей и позволительным была слишком сильно размыта и если ее перейти – все предыдущие старания пойдут насмарку.
Запах химикатов бил по носу. Краска в принципе не обладала особо приятными ароматами, но та, которой закрашивали творения «А», была особо отвратительной. Она явно предназначалась для того, чтобы въесться в стену и не оставить особо любопытным шанса доковырять до злополучной радужной надписи «Свобода». Место работы было перекрыто, а толпу, собравшуюся около ограждающей ленты, разгоняли. Этот бунтовщик был одним из самых активных повстанцев, он занимался
