ришла похоронка. Семья погибшего воина, оставшаяся, практически, без всяких средств к нормальному существованию, вынуждена была приспосабливаться к новой действительности.
Солдатская вдова устроилась санитаркой в госпиталь, открытый в городе Выксе. А так как ребёнка не с кем было оставлять на съемной квартире, то начала брать маленькую Тамару с собой.
…Ранним утром они принимались за дело, добравшись до Красной площади в центре провинциального тылового городка, где прежде высился православный Храм, ранее превращенный в Дом культуры, а теперь принявший на излечение раненых бойцов.
Мама прибирала помещения, мыла пузырьки из-под лекарств в аптеке и лабораторную посуду, отстирывала окровавленные бинты.
Часто рядом тем же самым, по мере сил, занималась дочка. Но для Тамары имелись и особые поручения.
Она неутомимо, трижды в день, поднималась по крутой винтовой лестнице прямо на звонницу, где вывешивала для просушки перевязочные материалы и доставляла обратно уже просушенные, готовые к новому использованию бинты.
И еще её прихода, с некоторых пор стали с нетерпением ждать выздоравливающие воины, размещенные в самом большом – общем зале.
По словам Тамары Павловны, все началось с того, что, не поверив похоронке, она постоянно выбегала во двор госпиталя к приезду очередной машины с ранеными:
– Мечтала встретить среди них и своего отца.
Для самих солдат, очень скучавших по родным, оставленным дома, появление пусть и чужой девчушки, вызывала в душах добрые чувства:
– Они вспоминали о своих собственных детях.
И, как заметили медики:
– Быстрее шли на поправку.
– Так и начались с лета 1943 года, – по рекомендации заведующей аптекой Зои Канесевич. – Своеобразные детские концерты маленькой артистки, декламировавшей стихи, которыми, порой, её учили сами зрители, пела популярные песни, вроде той, где говорилось о герое Гражданской войны Щорсе.
Всякий раз она появлялась в большой и гулкой от высокого свода палате со своим звонким приветствием:
– Здравствуйте, товарищи!
Так было, пока однажды, когда смолкли последние аплодисменты, Тамару ни пригласил подойти к нему человек, приготовивший для солистки особый подарок, а не обычный рафинад, от которого девочка всегда наотрез отказывалась.
Незнакомец протянул ей коробку цветных карандашей, сказав:
– Сыну, почти ровеснику Тамары, достанет еще такие же.
Потом расспросил про родителей:
– Одобрил неверие в гибель на фронте отца.
И дал конкретный совет по поводу того, как следует представляться зрителям.
– Ну, какие мы тебе товарищи, – услышала тогда Тамара. – Мы уже взрослые люди, а ты – еще совсем ребёнок.
И тут же, посоветовал обращаться иначе:
– Здравствуёте, легко и тяжело раненные!
Да еще заметил, когда девочка последовала его предложению, не забыть этот день, потому что он еще напомнит о себе.
И, как в воду смотрел.
Пришло время, когда долечиваться этого раненого, оказавшегося военным журналистом, перевели в другое место.
…По весне мама и дочь Семеновы тоже покинули Выксу:
– Тамаре нужно было учиться.
Так что Елена Ивановна откликнулась на предложение деревенской родни:
– Перебраться к ним, где была и школа и присмотр за девочкой.
Снова горожанами они стали уже после Великой Победы, когда работали и учились:
– Чтобы вернуться в речной флот, где прежде трудился их незабвенный Павел Анатолиевич, сложивший голову под Москвой.
…В столичном Южном порту Елена Ивановна долгое время работала на кране. Экономистом, после окончания Речного техникума, стала Тамара Павловна.
И однажды, решив провести досуг в соседнем кинотеатре «Свобода» на улице Трофимова, взяла билет на премьеру фильма «Дорогой мой человек», где совершенно неожиданно увидела себя:
– В образе девочки, вышедшей выступать перед бойцами из госпиталя в таком же самом накрахмаленном и подкрашенном синькой платьице, какое было у неё в Выксе.
И самое главное, приветствовала публику незабываемыми до сих пор словами, придуманными для маленькой Тамары военным журналистом:
– Здравствуйте легко и тяжело раненные!
Тогда платка не хватило, чтобы утереть все те слёзы, которые покатились из
