я знаю, где ты вчера был, – добавил он.
Друзья – они как наркотики. Если уж раз подсел на них, ни за что не слезешь. А если у тебя завелся один настоящий друг, и никого из вас не убьют, и ни один не умрет от какой-нибудь страшной болезни, то бывает, дружба сохраняется на всю жизнь.
Зазвенел звонок, возле дверей появилась директриса. Я попытался проскочить мимо нее, но не получилось – она положила руку мне на плечо и отвела в сторону. Остановившись, спросила, как я себя чувствую, как у меня дела, как вчера все прошло. Она понимает, что сейчас мне, наверное, непросто. Кажется, в ответ я говорил «хорошо» куда чаще, чем обычно. Она, по-моему, не поверила, сказала, что сегодня придет кое-кто и поможет мне. Все хорошо, повторил я. Директриса добавила, что заберет меня с третьего урока. Я попробовал ускользнуть, но она не пустила.
– Помни, ты в любой момент можешь прийти ко мне поговорить.
Когда я появился в классе, урок уже начался, и стоило мне войти, как повисла такая тишина, что было слышно, как у кого-то в животе урчит. Я надеялся, что учитель ничего не скажет, но он попросил всех сегодня хорошенько позаботиться обо мне. Как, интересно? – тянуло спросить. Почаще хлопать меня по спине? Таскать за мной рюкзак? Сделать за меня уроки?
Я опустился на стул и уставился в окно. Спустя некоторое время вытащил мобильник и начал играть. Учитель ничего не сказал, а когда спросил, кто не сделал задание по норвежскому, я поднял руку. Думаю, он и так это понял. Когда я повернулся поболтать с Юакимом, учитель сделал вид, будто не замечает. Интересно, насколько же далеко можно зайти? Я вытащил из пенала циркуль и стал ковырять парту. Молчание, как и прежде. Я снова запустил на телефоне игру, на этот раз уже со звуком. Нет, ничего. Вскоре я так увлекся игрой, что забыл про все остальное.
Может, и хорошо, что прозвенел звонок. Нет, мне, конечно, разрешили хоть полгода школу прогуливать, но вообще-то только дураки полагают, будто в школу можно вообще не ходить.
На перемене мы с Юакимом отошли подальше к ограде, куда народ почти не забредает. Оказывается, вчера в вестибюле несколько человек играли на тубах – Юаким рассказал. Еще он говорил о новой игре Call of Duty, которая выйдет в ноябре. Но меня он ни о чем не спрашивал. И я не уверен, что хочу этих вопросов. Понять, о чем мне следует говорить, очень трудно. Но если кому-то и рассказывать обо всем, то Юакиму. К счастью, новая Call of Duty будет, похоже, очень крутая. А что тубы я не услышал – и не жаль.
На третьем уроке у нас контрольная по математике. О том, что меня заберут с нее, я Юакиму не рассказал. У меня вроде как будет свой урок по другому предмету. Как у Кена, который заикается и почти ничего не запоминает.
– Не знаю, может, тебе неинтересно… но… но просто все так сложилось, – внезапно выпалил я.
Сперва Юаким не понял, о чем речь, однако потом издал звук, видимо, означающий, что он все понимает. Мы немного помолчали.
– Ты про… про то, что с тобой случилось? – неуверенно спросил он.
– Да.
– Жуть
