отряды медленно скатывались в низовья Амура. В устье протоки Сий, на острове Ядасен и, возможно, на месте стойбища Джуен возвышались их крепости – последние бастионы гибнущей империи. Сюда заблаговременно свозилась императорская казна. И поверьте старому профессору на слово, им было что возить. Восемь лет назад мне в руки попал один очень прелюбопытный манускрипт. Сопоставляя его с другими документами и старыми картами, я пришёл к выводу, что в районе озера Болонь последние воины гибнущей империи укрыли сокровища. Естественно, что спрятаны они не в одном месте. Но мне удалось выйти на след одного из этих схронов.
Шёпот профессора проникал в мозг и наполнял всё моё существо некой эйфорией. В затуманенном сознании слышалось лошадиное ржание, звон мечей и предсмертные крики воинов. В моём сознании просыпалось что-то неведомое, но я не мог понять что. В какие-то мгновения я даже сам мог сказать, где спрятаны эти злосчастные сокровища.
–
Эти сведения каким-то образом стали известны компетентным органам, – между тем продолжал Павел Николаевич. – Кто-то очень заинтересовался моими исследованиями. Так я стал врагом народа, приговор, статья пятьдесят восемь, срок, и вот я здесь.
– Ну и дела, – только и смог вымолвить я.
–
Уже давно, молодой человек, я ничему не удивляюсь, – скорбно вздохнул профессор. – С уходом в небытие империи Российской власть имущие напрочь забыли, что такое элементарная порядочность и честь.
–
Ну, здесь-то я с вами готов поспорить, профессор. Держиморд и хамов хватало и в царские времена, – не выдержал я.
–
Вы совершенно правы, Андрюша, – легко согласился Павел Николаевич. – Возможно, во мне говорит ностальгия, но тюрем тогда было меньше.
Я не стал спорить, потому что не знал, в какие времена было меньше тюрем, да и в свете последующих событий, о которых я расскажу позже, моё отношение к непогрешимости социалистического строя весьма пошатнулось.
Бодрствующий охранник подбросил в костёр веток и сырой травы. Дымовая завеса вновь отогнала от нас надоедливый гнус.
–
Скажите, Павел Николаевич, а с какого боку припёку в этом деле Щусь? – поинтересовался я.
–
Как с какого? Ведь перед отправкой на Дальний Восток я имел беседу с самим Ежовым. Нарком недвусмысленно намекнул, что если мы не найдём клад, то расстрел будет для меня манной небесной. Но перед этим он позаботится о моих родственниках.
– Вот сволочь! – не сдержался я.
–
И в этом деле он уже преуспел, по наговору, на следующий день после свадьбы, угодил в «Кресты» мой зять, секретарь партийной организации одного весьма солидного научного учреждения. Проделано всё это было с ужасающей жестокостью и цинизмом.
–
Ну, тут-то всё ясно, – горько усмехнулся я. – И повыше секретарей запросто садят.
–
Ведь Наташенька у нас поздний ребёнок. Покойная Елизавета Александровна души в ней не чаяла и перед смертью умоляла меня позаботиться
