Марин ответил так, как и должен был:
– Я помню.
Больше всего заместителя председателя суда коробило то, что гость разговаривал, стоя к нему спиной.
– За что? – Копаев-Полторацкий приблизился к судье на расстояние вытянутой руки.
– Уж не отчета ли вы от меня требуете?
– Нет, конечно. – Антон прошел к столу и сел на место, обычно занимаемое адвокатом.
С этого момента он, даже не подозревая об этом, наградил себя соответствующей ролью со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Я спрашиваю лишь потому, что Пермяков – друг одного моего знакомого.
– Ну и что? – Марин вяло пожал плечами.
– Ничего. Что ему инкриминируют сотрудники полиции?
– Взятку, господин Полторацкий. Что еще можно инкриминировать сотруднику следственного комитета? Взятку либо злоупотребление служебными полномочиями. В данном случае мы ведем речь…
– О взятке, – перебил Копаев.
– Верно. У следователей две беды. Жить сладко хотят все, а получается не у многих. – Марин усмехнулся. – Недостаток профессионального образования. Так и передайте своему знакомому.
– Да. – Копаев встал со стула и стал рассматривать корешки книг, которыми был набит стеклянный шкаф судьи. – Недостаток профессионального образования дорого стоит. Тонко подмечено.
Вместо удовлетворения, которое Марин должен был бы ощутить сразу после этой фразы гостя, он почувствовал легкую тревогу. Судье хотелось выставить посетителя за дверь в грубой форме, однако что-то подсказывало ему, что делать этого не стоит. Эти чувства боролись одно с другим, и победителя не было.
– С доказательствами все в порядке?
– Разумеется, – бросил Марин.
– Со свидетелями тоже?
– Конечно.
– И с потерпевшим. – На этот раз Копаев не спрашивал, а утверждал. – Значит, Александр Пермяков сорвался с цепи как алкаш с завязки и стал взятки хавать? Да, дела!..
– Что-то не пойму я вас, господин Полторацкий. – Чтобы чем-то занять руки, Марин принялся крутить туда-сюда колпачок на «паркере». – Вроде прояснили тему, а вы все равно покоя обрести не можете.
– Нет, тему я еще не прояснил. – Копаев снова вернулся к столу. – А вы мужественный человек, Владимир Викторович! Арестовать следователя на основании заявления ублюдка, судимого дважды, и конверта, лежащего не в кармане подозреваемого, не в ящике стола, а среди бумаг на нем. Это не слабо, Владимир Викторович. Мужественный поступок, если учесть, что больше никакой доказухи нет. Кто же вас так настроил-то?
– Бросьте! – Марина слегка перекосило. – У этого, как вы говорите, следователя трехкомнатная квартира в центре города! Не слишком ли дерзновенно для зарплаты в семь с половиной тысяч рублей? Я, к примеру, даже близко переехать к этому дому не могу!
– Да, пока.
