батя ему уже и универ выбрал, и с ректором перетер, и денюжку нужную занес. Ещё и Синицына со своим выпускным по больной мозоли. Не прикольно.
– Ниделин, ну ты чего? – обиженно спросила Егора Ирка. Пьяно икнула и кулем опала на табуретку.
– Ничего. С пивом завязывай, родаки тебе башку отвернут, когда в таком состоянии увидят.
– А они не увидят. Они на дачу уехали. Может ко мне пойдем, а?
– Не хочу.
– Ну и дурак, – Синицына надула губы и нелепо щёлкнула пальцами, – Дай сигарету.
– Обойдешься.
– Тебе жалко что ли? Сигареты жалко, на выпускной пойти жалко… Тебе на меня плевать, да? Чем Машка лучше, а? Она же крашеная, а я натуральная блондинка. Хочешь докажу? Вот прямо сейчас, хочешь?
– Да сядь ты и успокойся, Синица! Доказывать она решила.
Егор без каких-либо усилий вернул поднявшуюся было девушку обратно, а сам прислонился спиной к стене и прикрыл глаза. От выпитого в голове не было ни намека на веселье. Наоборот, накатила какая-то тянущая безысходность, которую ни пиво, ни сигареты не приглушали. Да даже Синицына со своими намеками как-то встала поперек горла так, что не вздохнуть.
– А хочешь, я с папой поговорю?
– По поводу? – спросил Егор, приоткрывая глаза.
– Ну, чтобы тебя отмазали. Ящерову же сделали справку и тебе сделают.
– Да? Давай ещё тогда тоже дистрофию. Чтобы военком совсем уржался. Я и дистрофия. Совсем башкой не думаешь?
– Можно ведь что-то другое, наверное, – обиделась Ирка.
– Какой у тебя добрый папашка оказывается. И дачу на выпускной, и, если доча придет, попросит, то он сразу полетит связями трясти, чтобы отмазать от армейки ее одноклассника. Не смеши, Синица. Я в такое не верю, – фыркнул Егор. – Особенно, когда ты бухая и несёшь фигню.
– Ну и дурак. Дай сигарету.
– Ай, да бери ты уже, только помолчи.
Брошенная пачка приземлилась на дальний от девушки край стола, и она кое-как до нее дотянулась. Выудила одну, подкуривалась, долго щёлкая зажигалкой, явно неумело, и тут же закашлялась.
– Кому пытаешься доказать, что ты крутая? – зло процедил Егор, забирая сигарету и протягивая однокласснице открытую бутылку, – На, запей.
– Спасибо.
Синицына сделала жадный глоток, поперхнулась, и пиво пеной пошло у нее через нос, заливая платье.
– Да твою ж…
Схватив первое попавшееся под руку полотенце, Егор начал вытирать лицо девушки, костеря ее и себя на чем свет стоит.
– Синица, ты только не вздумай блевать, лады? Давай как-нибудь к дому ближе, а? Платье пожалей. Мамке потом отстирывать придется.
– Я в стиралку закину. Проводишь меня? – жалобно просипела она, поднимая лицо. – Можешь даже не оставаться. Просто проводи хотя бы,
