и.
– Я бы мечтала украсить её пышные золотые волосы, – вздыхала белая хризантема.
– Как легка её походка, – восхищались анютины глазки.
– Она стройная, как мы, – с гордостью вторили гладиолусы.
И тот, кто знал язык цветов, приготовился бы к встрече с высокой принцессой голубых кровей, с холодной красотой в ледяных глазах, в золотом наряде и хрустальных туфельках на длинных стройных ногах. Но цветы по-другому определяли красоту. Гельсина, дочь садовника, была невысокого роста, чуть полноватая и с рыжей густой копной на голове. Её руки, оттого что она копалась в земле, вырывала сорняки и с любовью окучивала цветы, были тёмными, с мозолями и в цыпках. Платье было штопано-перештопано и в заплатках. Отцу, хоть он и был королевским садовником, платили немного, и у него не хватало денег на новую одежду для любимой дочери. Подошвы деревянных башмаков стёрлись, да и внутри башмаки давно развалились, и девочка натирала в них ноги до кровавых мозолей. Но Гельсина понимала язык цветов, слышала, как они восхищались ею, и видела себя такой, какой они её описывали. И, конечно, то же самое, что и цветы, думала маленькая, как стрекоза, цветочная фея Флоринда. Она прилетала в королевский сад насладиться ароматом роз, полакомиться нектаром и послушать их рассказы о дальних прекрасных странах, из которых они приехали, когда были ростками, клубнями и семенами.
В голубых глазах Гельсины было столько любви к цветам, за которыми она старательно с раннего утра и до заката ухаживала, что те по-своему видели её красоту. А вот людей она боялась, потому что нормальных при дворе короля она никогда не встречала. По дворцу, дворцовой площади и саду прохаживались заносчивые придворные. Они лебезили перед королём, королевой и принцем, а тех, кто был ниже их по званию и сословию, презирали, и если и говорили с ними, то свысока и через платочек, смоченный духами, чтобы не вдыхать запах простолюдинов. Их они называли мерзким и подлым сословием. Поэтому Гельсина, завидев кого-то из дворца, пряталась в цветах, и те, жалеючи, накрывали её.
Но больше всего она боялась молодого принца. Он был настолько красив, что любил себя больше всех. Принц никогда не отходил от зеркала и любовался собой. И под стать красоте звали его Нарциссом. Когда он узнал, что яркие весенние золотистые цветы носят его имя, взял саблю и выкосил их на клумбе.
– Нарцисс в моём королевстве должен быть один, – довольный своей победой над беззащитными растениями заявил он и пошёл во дворец праздновать победу с дружками.
– Я покорю весь мир, – хвастался он перед ними. – И весь мир будет валяться у моих ног, как эти жалкие жёлтые ничтожества.
О красоте принца ходили легенды, и принцессы ближних, дальних и тридевятых королевств мечтали стать его невестами. Они приезжали на балы, которые устраивал король, и были счастливы, если Нарцисс приглашал их на танец. И если принцессы не говорили ему комплиментов и не восхищались его красотой, он мог оставить свою партнёршу одну среди танцующих и уйти к зеркалу, чтобы в очередной раз полюбоваться собой.
– Когда я завоюю весь мир, – говорил он своему отражению, – я устрою конкурс из самых красивых девушек и только тогда выберу себе невесту…
А бедная Гельсина… Она так рыдала над срубленными стеблями цветов, которым отдала столько сил и всю душу. Девушка бережно собрала их, отнесла в свой домик и поставила во все вазы, горшки, кружки и кастрюли, чтобы они ещё немного пожили.
Однажды солнечным летним утром, после небольшого тёплого дождичка, всё было, как обычно, и ничего не предвещало беду. Цветы напились влаги и подставили небесным лучам свои насыщенные цветом нежные лепестки. Пчёлы, шмели и бабочки слетелись пить сладкий душистый нектар, и даже фея цветов не удержалась и прилетела в гости к Гельсине в её прекрасный сад.
Во дворец с визитом приехал король из двушестого королевства с королевой и принцессой. Погостить, обсудить общие дела и заодно, может, посвататься к молодому принцу и тем самым укрепить союз королевств. Гостям показали дворец, укрепления вокруг него и, конечно же, сад. Королева и принцесса из двушестого королевства были восхищены цветами. Они только и говорили об их красоте и даже попросили дать на время садовников, чтобы те повторили эту прелесть в их королевском саду.
«Какие неправильные принцесса и королева», – думал Нарцисс. Обычно все восхищались его красотой. Принцессы краснели, бледнели и даже падали в обморок. А эти говорили только о цветах, и, кажется, вообще не замечали принца.
– Ах так?! Подать мне коня, – приказал он конюху. Тот привёл ему белоснежного скакуна. Нарцисс легко вскочил в седло и, размахивая шпагой, полетел в сад, на ходу сбивая бутоны и головки цветов. – Так вам и надо! А то решили соперничать со мной!
Бедные беззащитные цветы летели на землю, а те, кого он ещё не успел срубить, закрылись от страха в бутоны, как в вечерний час. Закрыла глаза и Гельсина: этот ужас надвигался на
