раздался какой-то странный звук – тихий, свистящий, который очень быстро набирал силу и превратился в рокот двигателей самолётов. Все подняли головы вверх. Шесть самолетов необычной конструкции летели прямо над станцией.
– Все из вагонов! Это немцы! Всем покинуть вагоны! Бегите подальше от вагонов! Все из вагонов! – закричал сильный мужской голос.
Толпа кинулась из вагонов, сметая на своём пути всех, кто замешкался. Кричали дети, женщины, кто-то хватал и тут же бросал свои вещи, понимая, что с ними далеко не убежать. Анна сидела в глубине вагона, прижав к себе троих детей. Она одной из последних выскочила из вагона, когда уже раздались первые взрывы. Снаряды сыпались вокруг, оставляя огромные воронки и разорванные тела людей. Она было побежала, как и все, от вагона, но почувствовала, что не может идти и нести двоих маленьких. Оглушенная взрывами и испуганная картиной окровавленных тел, она присела на землю метрах в ста от вагона, накрыла руками своих детей и так сидела, как парализованная, пока не прекратилась бомбёжка.
«Если суждено, так погибнем все вместе, без меня дети всё равно не выживут», – крутилось в голове.
– Закройте глаза и не открывайте, пока я не скажу! – закричала она детям и сама закрыла глаза, чтобы не видеть всех ужасов массовой гибели людей.
Вскоре вой двигателей самолётов и звук рвущихся снарядов сменился густой тишиной, которую разорвали не менее ужасные крики и стоны раненых и перепуганных взрослых и детей. Люди бросились искать своих родных, зачастую находя лишь окровавленные тела. Вой стоял страшный. Только Анна не кричала и не плакала, она сидела в той же позе, прижав к себе детей. Дети тоже молчали.
– Эй, вставай! Расселась… Испугалась так, что ли? – спросил проходящий с носилками мимо санитар. Анна открыла глаза, удивляясь тому, что они выжили, все выжили!
– Дети! С вами всё в порядке? – принялась она осматривать и ощупывать детей.
Вот теперь они заорали, и остановить их она никак не могла. Анна потащила их к вагону искать вещи, но их вагона просто не было, а в груде обломков своих узлов они уже не нашли. Анна пошла на станцию к начальнику.
– Я жена офицера. Моя фамилия Пацалюк. Мы потеряли карточки. Помогите, у меня трое детей, – просила она.
Ей дали на слово сухой паек на три дня, но карточки восстановить не было возможности без запроса с последнего места службы мужа. Ехать на Урал без продуктов с детьми Анна не могла, они бы умерли с голоду. Анна помнила, как неохотно прощались с продуктами соседи по вагону, и она решила добираться к своей свекрови в деревню. Туда можно было поездами добраться дня за два.
Добирались неделю, продуктов не было, дети плакали и просили есть. Выручало их то, что, когда они проезжали деревни, сельские женщины бросали им в теплушки кто картошку, кто яблоки. Так и держались. К ночи на подводе мужик довёз их к дому свекрови.
– Вот
