аккуратно клала их на место.
Чтобы было незаметно, я доставала из пачки по одной банкноте, каждый раз после того, как Артур приносил новую сумму. Для него эти триста-пятьсот долларов были несущественны, а для меня в конечном итоге стали той суммой, что решила моё будущее.
Так прошла беременность. Родила я в частной клинике, конечно же. Достаточно легко и быстро. Прочитав и пересмотрев много всего, я готовила себя к ужасным мукам и болями, но всё оказалось не таким страшным. Могу сказать, что свои шрамы на спине и ягодицах я получила более мучительным образом.
У нас с Артуром родилась дочь Сашенька – просто немыслимо красивая. Я так влюбилась в неё с первой же секунды, как увидела, что ни о чём другом больше и думать не могла. Я даже забыла про боль, которую причинил мне Артур и в какой-то момент даже решила, что может быть и не нужен никакой побег, и у нас возможна нормальная семья.
Но как только я начинала сомневаться в правильности своего решения относительно побега, у нас с Артуром происходил какой-нибудь дурацкий разговор, дающий мне понять, что он воспринимает меня не как самостоятельную личность и даже не как любимого человека, а всего лишь как полезную опцию.
Но, на самом деле, не совсем полезную. Артур был очень раздосадован, что родилась дочь, а не сын, и не скрывал, что разочарован. УЗИ ни разу не давало возможности определить пол, и то, что у нас девочка, мы узнали только после её рождения. А я чувствовала мозжечком, что у меня дочь и часто мысленно беседовала с ней, называя Сашенькой.
Артур очень хотел сына назвать Александром, в честь друга детства, а мне хотелось дочку Сашеньку, в честь моего папы – самого доброго человека на свете. Как же мне жаль, что его уже нет рядом со мной! Ни секунды я не рассуждала бы, что мне делать, а просто спряталась бы за его спину. Уверена на все сто, что и защитил бы, и Артура, при всех его деньгах, поставил бы на место – была у папы такая особенность, доходчиво разговаривать с людьми. И много-много друзей.
Своё разочарование Артур выражал не только мне. Стоило мне попросить его подержать дочку, как он раздражённо поджимал губы, отказываясь под разными предлогами. И это так ранило – лучше бы он мне гадости говорил, это не обижало бы меня так, как то, что он никак не принял и не полюбил нашу дочь. Для меня это казалось просто каким-то невозможным фактом – как можно не любить своего собственного ребёнка – но он именно не любил Сашеньку. Артура раздражало даже то, что я первые месяцы очень уставала от ночных кормлений и недосыпа и старалась уклониться от близости. И как-то он даже высказал мне в сердцах:
– Анжелика, я понимаю, ребёнок должен быть здоров, и ты обязана кормить его грудью хотя бы год. Чтобы у тебя не пропало молоко, я забыл на время о всех своих… особенностях. Но всему есть предел! Я здоровый мужчина и мне нужен секс. Высыпайся днём, наконец! Давай няню заведём, если ты не справляешься с одним ребёнком.
– Артур,
