вчетверо лист бумаги.
Зинка аж присвистнул.
– У меня нет слов, шеф…
– Не строй из себя недоумка, Зиновий! – скривился Чудак. – Ты прекрасно знаешь, что я располагаю всей информацией, добытой моими агентами, мне это по должности положено.
– Прошу прощения, шеф, – смутился Зинка. – Вырвалось… Значит, вчера, получив от Аристократа информацию о гибели лурпакской миссии, ты не только продумал новую легенду, но и начал её реализовывать. А сегодня ты уже в Ямбесо списком. Когда же ты успел?
– У меня большие возможности, – самодовольно произнёс Чудак. – Итак, к делу.
– Фургон я уже приглядел, – доложил Зинка. – Медикаменты, какие потребуются, купим без проблем. Я тут познакомился с одним провизором…
– Однако ты тоже времени не терял, хвалю… Обсудим детали предстоящей операции…
Когда Чудак ушёл (вечерним рейсом он вылетал в Лурпак), Зинка вылил недопитый кофе в раковину и помыл чашки. Едва закончил прибираться, как в дверь постучали.
На пороге стоял Дантист. Одет он был в чёрную кожаную тройку. Седые волосы собраны сзади в длинный хвост. Он улыбался, но одними губами, глаза оставались холодными.
– У вас продаётся славянский шкаф? – произнёс он в шутку слова киношного пароля.
– Шкаф продан, – ответил Зинка, обнимая друга, – но у нас целая куча другого барахла. Проходи… Кофе хочешь?
– Ни в коем случае. – Дантист уселся в мягкое кресло, провалившись чуть не по уши. – Сваренный тобой кофе опасен для здоровья. Ты разве этого не знал?
– Знал, – без обиды согласился Зинка. – Как тебе Лондон?
Дантист пожал плечами.
– Дождь, туман… Я не видел Лондона… А где Скиф? Он скоро прибудет?
Зинка взглянул на часы.
– Вот-вот должен быть. Наверное, в данную минуту размещается в гостинице. Ты-то уже разместился?
– Нет, – ответил Дантист серьёзно. – Буду жить тут, кресло мне твоё очень понравилось.
«Слава богу, – подумал Зинка. – Чувство юмора не утрачено, стало быть, не всё так безнадёжно…»
Он вставил в магнитолу диск с записью второго концерта Чайковского. Из динамиков полились звуки любимой музыки Дантиста. Дантист вытянул длинные ноги и закрыл глаза.
Зинка молча рассматривал друга. Александр заметно похудел, и теперь эта худоба не имела ничего общего с его прежней здоровой худощавостью – Дантист был худ болезненно. Кисти рук свисали с подлокотников кресла, пальцы казались неимоверно длинными. Лицо с заострившимся носом и впалыми щеками было похоже на восковую маску, если бы не левое нижнее веко. Оно слегка подёргивалось в нервном тике. Зинка вздохнул и обречённо подумал: «Может, Чудак прав? Может быть, ещё не поздно всё переиграть?.. Нет, пожалуй, я не смогу на такое решиться»
Музыка закончилась. Дантист открыл глаза, взглянул на Зинку и сказал:
– Спасибо.
