What kind of dance partners? // Rainer B, Faist T. (eds.). Diaspora and Transnationalism: Concepts, Theories and Methods. Amsterdam University Press, 2010. P. 9−34.
32
Greiner C. Patterns of Translocality: Migration, Livelihoods and Identity in Northwest Namibia // Sociologus. 2010. Vol. 60. № 2. P. 131−161.
33
Greiner C., Sakdapolrak P. Translocality: Concepts, applications and emerging research perspectives // Geography Compass. 2013. Vol. 7. № 5. P. 373−384.
34
von Oppen A., Freitag U. (eds.). Translocality. The Study of Globalizing Processes from a Southern Perspective. Brill, Leiden, 2010; цит. по: Greiner C., Sakdapolrak P. Translocality: Concepts, applications and emerging research perspectives.
35
Goldring L. Power and Status in Transnational Social Spaces // Migration and transnational social spaces. P. 162−186.
36
Lazăr A. Transnational migration studies. Reframing sociological imagination and research // Journal of Comparative Research in Anthropology and Sociology. 2011. Vol. 2. № 2. P. 69−83.
37
Lazăr A. Transnational migration studies. Reframing sociological imagination and research // Journal of Comparative Research in Anthropology and Sociology. 2011. Vol. 2. № 2. P. 69−83.
38
Kearney M. Borders and Boundaries of State and Self at the End of Empire. Journal of Historical Sociology. 1991. Vol. 4. № 1. P. 52–74; цит. по: Lazăr A. Transnational migration studies. Reframing sociological imagination and research.
39
Pries L. Transnationalism: Trendy Catch-all or Specific Research Programme? A Proposal for Transnational Organisation Studies as a Micro-macro-link in COMCAD (Working Papers, № 34). Bielefeld, 2007. P. 3.
40
Boccangi P. Revisiting the «Transnational» in Migration Studies: A Sociological Understanding // Reviue europeenne des migrations internationals. 2012. Vol. 28. № 1. P. 33−50.
41
Rahmonova-Schwarz D. Family and Transnational Mobility in Post-Soviet Central Asia: Labor Migration from Kyrgyzstan, Tajikistan and Uzbekistan to Russia. Baden-Baden: Nomos, 2012. P. 65−68.
42
См., например, подробное исследование миграционных стратегий русских в Кыргызстане: Космарская Н. П. «Дети империи» в постсоветской Центральной Азии: адаптивные практики и ментальные сдвиги (русские в Киргизии, 1992–2002). М.: Наталис, 2006.
43
Плюс в 2003–2013 годах данные по загранучреждениям: Кыргызстан – 21 тыс., Таджикистан – 29 тыс., Узбекистан – 24 тыс. Источник: Чудиновских О. С. Государственное регулирование приобретения гражданства Российской Федерации: политика и тенденции / препринт WP8/2014/04. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2014. С. 14, 38, 52.
44
Два оставшихся среднеазиатских государства – Казахстан и Туркменистан – скорее оказались в положении России: в первом случае растущая на сырьевой основе экономика сама сформировала запрос на притяжение, а не выталкивание рабочей силы, во втором – экономический рост на сырьевой базе был обеспечен собственной избыточной рабочей силой. Миграция из Казахстана в Россию тоже достаточно значительная, но она имеет свою специфику: это часто приграничная и образовательная миграция.
45
Еще несколько десятков или даже сотен тысяч жителей Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана, имея российское гражданство, жили фактически как трудовые мигранты.
46
До 2014 года в России действовали другие способы легализации: получение разрешения на работу (число этих разрешений имело квотированный характер) и покупка патента для работы у физических лиц.
47
Олимова С., Олимов М. Таджикские трудовые мигранты во время кризиса // Демоскоп-weekly. 2010. № 415–416 (http://www.demoscope.ru/weekly/2010/0415/tema01.php).
48
Статистические сведения о миграционной ситуации по данным Министерства внутренних дел: https://мвд.рф/Deljatelnost/statistics/migracionnaya.
49
Плюс в 2003–2013 годах данные по загранучреждениям: Кыргызстан
