за валуном на холодной земле, словно рядовой лазутчик, и с тихой безнадежностью наблюдал как марширует по ущелью армия. А любимый братец сидит себе в уютной столице, нюхает цветочки и бесится от безделья – взял и, не моргнув глазом, отправил в экспедицию надежду и гордость Хоура, лучший топор восточных рубежей, родного племянника Макара. И ради этого бездушного ублюдка он лазит по горам! Донесение станет для Митверхала приятным сюрпризом. Гарнизон Хоура совершенно не в состоянии противостоять этой убийственной мощи, этим покрытым броней рогатым чудовищам, похожим на живые заросшие буро-зеленым мхом горы, поступь которых способна вызвать камнепад. Тхиаид не терял времени даром и теперь полностью готов сокрушить Мааданд. Даже с подкреплением, которое обещал Пихомор, даже со всеми стрелами Трэйши, даже если вооружить каторжников, в лучшем случае Хоур продержится месяц. А Тхиаид, дураку ясно, не собирается тянуть с нападением.
Авринор вновь взглянул с высоты в глубину ущелья. Вооруженные заостренными шестами погонщики с трудом направляли тяжелых ящеров в нужную сторону. На безопасном расстоянии шла пехота – неопрятная, нестройная, без выправки. Таких горе-вояк Ар-Раары смяли бы без труда. Кавалерии поблизости не было, видно, лошадей рагатыски считали лакомством.
Внезапно размеренное движение колонны нарушилось. Погонщик забылся и ткнул рагатыска в морду, острие шеста попало в мокрую розовую ноздрю. Разъяренная громадина ломанулась вперед, смяла и расплющила о камни нерасторопных смотрителей, налетела на сородича, изогнутый бивень вонзился в крепкий кожистый зад. Ящер подскочил на месте, взревел, вскинулся на дыбы и лавиной обрушился на обидчика. Чудовища сцепились. Когти раздирали шкуру, рога пробивали прочные кожистые щитки, которые как броня покрывали уродливые тела. Дикий рев сотрясал горы, ошметки плоти и густая кровь окрасили ближайшие скалы в грязно-бурый цвет. Командиры в спешке останавливали колонну, строй рассыпался, пехотинцы отступали, толкались и калечили друг друга. Задние ряды не понимали причин задержки, продолжали двигаться вперед и дополняли сумятицу. Погонщики с риском для жизни отгоняли других рагатысков подальше, чтобы избежать новой схватки.
Наконец побежденный ящер неподвижно распластался на камнях. Второй тоже доживал последние минуты. Махина извивалась, брызгала кровью и ревела так, что закладывало уши. Из-под неистово бьющих когтистых лап летели смертоносные камни, проламывали головы и дробили кости зевакам, что пренебрегли безопасностью ради невиданного зрелища. Постепенно движения стали вялыми, последние судороги прошли от морды до хвоста, и рагатыск издох.
Авринор высунулся из-за валуна и смотрел во все глаза, зрелище стоило риска быть обнаруженным. Армия врага понесла потери еще до нападения, это породило в душе слабую надежду. Может, и не все еще потеряно для Мааданда, раз эти страшилища настолько же безмозглые, насколько убийственна их мощь. Надежда надеждой, а Хоуру не устоять, надо сразу по возвращении отправлять жену и младших детей в Маад. Пусть поживут еще, это для них с Макаром свершения в этом мире закончились. Сын навсегда останется в Пырларловых горах, некому будет даже поднести факел к его костру, а последним, что увидит отец, будут пики Щита Богов, оскал врага или морда рагатыска. Легенды обещали, что древние герои искоренили эту напасть и навсегда отбили у врагов желание посмотреть в сторону Мааданда. Знали бы древние летописцы, как ошиблись.
– Я помолюсь Подземному за тебя, сын, – прошептал Авринор, отползая подальше от края, – недалек тот день, когда мы встретимся в царстве душ.
***
– Сил, сядь на лошадь, – в очередной раз повторил Бакар.
– Молния идет пешком – упрямо ответил молодой Челанг, – я тоже пойду.
– Не экспедиция, а выгул дурака, – Бакар посмотрел на Шэда, но тот не повернул головы. Шикиэрта крайне раздосадовало, что Бакар поехал с ними и Маад остался без присмотра, а с ним и Шунске. Он до сих пор разговаривал сквозь зубы, хотя и признал, что методы Пихомора оказались чрезмерными.
Трудности в пути начались почти сразу. Луна наотрез отказалась входить в пещеру Пырларлов, через которую, судя по карте, можно было в несколько раз сократить путь. Ничего не помогло: ни уговоры, ни завязывание глаз, ни попытки втянуть ее в пещеру на аркане. Когда она упала, полузадушенная, Ги-Мла принялась со слезами умолять прекратить это издевательство. После короткого совета компания двинулась в обход, но Луна не привыкла к длинным переходам и через восемь дней захромала. Пришлось снять с нее поклажу, а Ги-Мле пересесть на Малыша. Хотя это место – в объятиях Бикира – было самым уютным и безопасным на свете, казалось, все считают ее виновной в строптивости скайларла. Ну как все… Силангу было без разницы, куда идти, лишь бы с Молнией, а Ки-Клат, похоже, вообще не замечал внешнего мира. Он ехал, отрешенно глядя перед собой, сухо отвечал на вопросы, просили что-то сделать – делал, давали еду – ел, отправляли спать – спал. Один Бакар знал причину и временами пытался расшевелить юношу, иногда даже с некоторым успехом.
Близнецам и Шэду нелегко приходилось
