вряд ли слишком успешно, однако, судя по всему, уверенно собирали материал на маршала Жукова.
Любой, какой получится.
Всякая, в большинстве случаев косвенная мелочь непременно оформлялась документально. И подшивалась где-то кем-то в одну – а может, уже и не одну – стандартную картонную папку с обязательной надписью «Дело №…» на титуле.
Дмитрий Гонта не знал, зачем ему, капитану полковой разведки, втягиваться вот так же, косвенно, в непонятные, неподвластные его разуму чужие игры.
Перекурить бы эти мысли. Да вот беда – папирос-то и нету…
Из овражка донесся слабый стон. Слава тебе Господи, старшина оклемался.
В который раз расправив складки на кителе и по устоявшейся привычке одернув его, капитан приготовился завершать эту неожиданно разыгравшуюся драму.
Как и предполагали, все обошлось.
Вернувшись в часть с телом Василия Вдовина, полегшего в неравном бою с немцами, выходящими из окружения, они со старшиной еще долго отвечали на однотипные вопросы как устно, так и письменно. Однако никаких расхождений в показаниях в процессе допросов выявлено не было.
Старшина подтвердил: своими глазами видел, а ушами слышал фашистов. Бой принять не успел: напали сзади, из засады. Когда очнулся, всерьез думал, что уже на том свете. Но увидел товарища капитана Гонту. Он и пояснил, как они вместе с товарищем капитаном Вдовиным заняли у машины круговую оборону.
Сам же Дмитрий также особо не упражнялся в красноречии. Объяснил: остался в живых, потому что повезло. И сделал вывод, очевидный для дознавателей, – видимо, проявили себя не диверсанты, а перепуганные окруженцы. Диверсионная группа легко уничтожила бы троих противников, боясь обнаружения. Если же солдаты выходят из окружения, передвигаясь по тылам с огромной опаской, они могут только показать зубы. И, встретив отпор, сдать назад, в схватку не ввязываться.
О том, зачем Гонта ехал с Вдовиным в особый отдел фронта, дознаватели спрашивали без особого энтузиазма. Старшина Орешкин этого не знал и знать не мог. Он вообще старался не вникать в дела товарища Вдовина, в чьем подчинении находился. Объяснения же Гонты прозвучали слишком уж обтекаемо.
Но при этом ни у кого не возникло ни малейших сомнений: особисту и командиру разведчиков было что сказать в особом отделе фронта. Поскольку планы Василия Вдовина оборвала вражеская пуля, его похоронили. Отправили известие родным. В полк прислали нового особиста.
А вскоре наступление по всему фронту продолжилось.
И происшествие забылось.
На войне каждый день кого-то убивают.
Ничего необычного.
…Через пять месяцев, когда разведка проверяла возможности перехода через Вислу, капитан Гонта повел группу сам. Велел идти только добровольцам, весь строй дружно сделал два шага вперед. Тогда Дмитрий сам назвал тех, кто пойдет с ним. А через несколько часов, отходя под шквальным минометным огнем, командир был тяжело ранен, пока прикрывал уцелевших.
Когда
