етр, который постоянно заходил в гости после работы.
Николай закрыл за собой дверь, разулся и прошел в «квартиру» – половину вагона, поделенную на кухоньку, спальню матери и небольшой зал, где Николай ночевал, устроившись на сохранившейся нижней полке. Сейчас на «диванчике» сидела мама, постаревшая раньше времени, и смотрела телевизор, не отрываясь от вязания.
– Явился! – завела она старую пластинку, – в доме опять есть нечего, а он по помойке шляется, железяки подбирает! И не надейся – золота там точно нет!
Николай, не обращая внимания, привычно сбросил потертый серый плащ с большими карманами, в которые помещались не только руки, но и еще много чего полезного. Он придвинул столик и стал выгребать из карманов свои находки: гайки, болты, большую скобу из латуни, несколько шариков от подшипников, почти не тронутых ржавчиной. Горка на столе росла. Мать ворчала. Николай не обращал внимания.
Когда карманы опустели, и плащ занял привычное место на спинке стула, Николай стал придирчиво рассматривать добычу. Почти сразу гайки находили свои болты, шарики отправились в отдельную коробку, где их накопилось уже штук сорок. Самое пристальное внимание Николай уделил латунной скобе. Она тускло поблескивала в свете заходящего за окном солнца. Непонятно, для чего она предназначалась в прошлом, но в будущем Николай обязательно найдет ей применение – в этом не было никаких сомнений.
Мать медленно поднялась и направилась к холодильнику:
– Сколько я тебя, дармоеда, еще кормить буду?! Это ж немыслимо – вдвоем на одну пенсию жить!!! А ты – ни копейки в дом! Только железяки всякие!!! Уже весь дом ими завален, а ты все тащишь и тащишь!!! Хоть бы на металлолом сдавал, так нет же – все под кровать! Куда они тебе?!
– Мама! – перебил ее Николай, – ты ведь знаешь, что в седьмом тупике?
– Знаю, – устало согласилась она. В седьмом тупике с незапамятных времен стоял громадный паровоз, некогда выкрашенный в ту же зеленую краску, что и вагоны на улице Железнодорожной. Поговаривали, что он стоял там еще до того, как вагоны стали называть домами, а тупик – улицей. Мама и сама в детстве любила там поиграть в машиниста бронепоезда.
– А ты знаешь, что он настоящий?!
– Он всегда там стоял…
– Потому, что никто не хотел на нем ехать! – перебил Николай, – кроме детей.
– Ты его и с места не сдвинешь, – проворчала она, – да и куда ты на нем поедешь?!
– Не знаю, – хмуро ответил Николай.
– А я знаю! – всхлипнула мама, – в психушку! Вот куда!!!
В дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, ввалился Петр – румяный, запыхавшийся, в синей спецовке сортировочной станции, на груди которой значилось: «Петр Васнецов. Машинист II кат.»
Все, кто жил на Железнодорожной улице, работали на сортировочной станции. Поезда давно отошли в прошлое, как дорогие и нерентабельные механизмы. Теперь их заменила СВТ – система вакуумной транспортировки. Рядовые работники просто сортировали контейнеры для отправки, стараясь отправить каждый раз не больше и не меньше допустимой массы грузов. Петру же посчастливилось дослужиться до машиниста маневровки – он подводил готовые составы к нужным шлюзам СВТ и осторожно загонял их в трубу. Работа сложная и ответственная, но желающих занять привилегированное место было хоть отбавляй. Поэтому на работе Петр был сосредоточен и никого к себе не подпускал. Зато после смены он выпивал сто грамм и лучился счастьем.
Таким Петр был и сегодня, значит, еще один день прошел успешно, и, похоже, он рассчитывал на небольшую премию…
Петр вынул из кармана бутылку «Пшеничной», стилизованную под старую, советскую, и кусок колбасы. Потом добавил к ним буханку хлеба и макароны. Несмотря на то, что, по его мнению, и Николай мог тоже неплохо зарабатывать, – с его-то тягой к технике, – он старался помогать, как мог.
Мама забрала макароны и ушла в кухоньку греметь кастрюлей и дуршлагом. Петр присел на краешек стула напротив Николая. Тот отложил скобу на полочку, где уже громоздилась куча непонятных деталей, смел рукавом со стола оставшийся металлолом в коробку и уставился на друга. Не каждый день Петр приходил вот так, с бутылкой. Тем более, что зарплата еще не скоро – неужто премию дали?
– Что, добрый начальник деньжат подкинул? – съехидничал Николай.
– Не… Премия только в четверг будет. Давно просто не сидели. Мать все ругается?
Николай неохотно кивнул.
– Я ее понимаю, – вздохнул Петр, – и тебя я тоже понимаю…
Николай недоуменно посмотрел на друга. Тот свинтил крышку с бутылки и разлил в подставленные Николаем рюмки. Сам Николай не очень любил выпить, но с лучшим другом был не против.
– Иду я, значит, сейчас мимо седьмого тупика. Ну, вроде,
