подплывают, чтобы посмотреть, что же такое падает сверху.
День сегодня не задался с самого утра: на рынке он поругался с продавцом мяса, потому что тот, как всегда, не удержался от колкого замечания в сторону юноши, а тот не стал молча это терпеть и так же грубо ответил, за что получил громкое осуждение толпы. Всё это стало уже таким привычным, что, казалось бы, надо перестать обращать внимание, но паренёк не мог, каждое едкое слово, брошенное в его сторону или сторону отца, причиняли много душевной боли. Будто это были не обычные слова, а тяжёлые камни, бившие в самую грудь, оставляя болезненные синяки и ссадины, которые потом проходили не одну неделю.
В памяти всплыла детская история про старика-сказочника, обещавшего ему корабль с алыми парусами, который увезёт юного мечтателя в дальние края, где он встретит прекрасную принцессу и влюбится в неё. И, конечно, по всем законам красивых сказок у них будет самая красивая свадьба, любовь до гроба и много-много детей. Но шёл двадцатый год его жизни, а корабля всё не было и не было. И, наверное, стоило бы уже давно забыть эту глупую выдумку странника, желавшего развлечь маленького ребёнка, но отчего-то юноша хотел в неё верить. Возможно, потому, что больше верить-то было и не во что.
В который раз усмехнувшись этим воспоминаниям, Асоль поднялся и направился в сторону города, чтобы постоять немного на пристани, посмотреть на корабли и лодки и отправиться наконец домой. К тому же надо было заглянуть в лавку, чтобы купить ленты и ткань для новых игрушек, а за этим делом юноша мог провести и час, и два, выбирая, какие же будут смотреться лучше, какие будут сочетаться друг с другом и какая ткань будет приятнее детским рукам.
Наверное, любовь к кораблям и морю у него была в отца, моряка. Но вот только юноша никак не мог уйти в настоящее плаванье: местные не брали с собой на корабли, а когда в гавани останавливались чужеземцы, злые языки людей успевали наболтать о юноше раньше, чем он успевал вообще познакомиться с капитаном. Причём наговаривали они столько ужасных вещей, что те и думать не хотели брать юнца на борт. Так и ходил он неприкаянный, не зная, к чему себя приспособить.
Поняв, что скорее всего так и не сможет уйти в море, юноша захотел выучиться, да только книги найти в их небольшом городке было сложно, а покупать у местных торговцев было дорого. Таких денег у бедняги никогда и не было. Те книги, что были дома, парень уже давно зачитал до дыр. Причём в прямом смысле «до дыр»: некоторые страницы были истёрты или порваны от постоянного чтения.
Так и мотался он по городу, перебиваясь от одной мелкой работы к другой, помогая отцу, насколько возможно, постоянно слыша от людей бесконечные насмешки, упрёки и оскорбления, ложившиеся на душу юноши тяжёлым грузом. Отец с детства говорил ему, что он должен быть сильным, должен мужественно переносить весь людской яд. Он же мужчина, будущий моряк. Вечерами Асоль позволял себе фантазировать, вырезая вместе со стариком замысловатые фигурки из дерева. Только отец делал корабли, а сын – всевозможных животных и птиц. Попутно он рассказывал, как однажды всё изменится, он сможет попасть на корабль, и будет бороздить бескрайние просторы океана. Станет торговцем и будет переправлять товары из одного конца света в другой.
Отец всё это слушал и только улыбался, кивая, безмолвно соглашаясь с сыном. Кажется, сам он не очень в это верил, но до последнего надеялся, что сын сможет найти себя, а не сопьётся как многие местные от тяжести и безысходности жизни.
***
На берегу в этот ранний час было очень тихо, только крик чаек да редкие шаги матросов иногда нарушали её. Асоль сел на край каменного пирса и спустил босые ноги в воду, следя за маленькими рыбками, с интересом плавающими и тыкающимися в грубые подошвы ступней холодными носами.
– Что, Асоль, опять ждёшь свои «алые паруса»?
Юноша даже не обернулся, и без того прекрасно зная, что это сын местного бакалейщика, подросток, не упускающий ни единой возможности подколоть Асоля при любом удобном случае.
«Алые паруса» стали у них уже чем-то нарицательным, так часто люди употребляли это сочетание для того, чтобы оскорбить кого-то, теперь уже не только юношу.
Но и не упускали они возможность поглумиться над самим молодым человеком. Часто, когда Асоль был рядом и мог всё услышать, они начинали говорить о нём в третьем лице, не стесняясь низких шуток и откровенной грубости.
А если устроить разговор не получалось, люди направляли всю свою злость уже непосредственно на юношу, нередко доводя его настолько, что что паренёк спешил как можно скорее уйти, чтобы не выказывать своих эмоций и не показать наворачивающихся на глазах слёз. Людская молва жестока.
В том прекрасном, цветущем возрасте, когда молодому человеку положено водить дружбу с такими же молодцами и бегать за девушками, наслаждаясь всеми прелестями и вкусом молодости, Асоль был изгоем общества, избегал его, стараясь как можно меньше бывать в городе и проводить время на берегу моря, где нет злых
