говорил. Они такого не понимают… Что же делать?
– А давайте, я с ними поговорю, – внезапно предложил майор. – Я специально изучал обычаи…
– Правда?! – просветлел лицом капитан. – Да я… Да мы… Будем должниками!
В сопровождении начальника и заместителя, следователь прошел к воротам. За ними, в свете прожекторов, стояли четыре «Нивы» и толпились полтора десятка суровых, агрессивно настроенных мужчин, которые возбужденно переговаривались между собой по-аварски. Алиев тоже был аварцем. Он поздоровался на родном языке, и тут же со всех сторон на него обрушился шквал вопросов, упреков, обвинений. Смысл их сводился к тому, что если русский начальник не знает вековых обычаев, то уж он, земляк, должен понимать нужды своих единоверцев.
– Кто старший, уважаемые земляки? – очень вежливо, как и положено, поинтересовался майор.
– Вот, Газимагомед. – Ему указали на кряжистого мужчину с седой бородой. Он был в коротком поношенном пальто и в каракулевой папахе. Волевое лицо сковало выражение скорби.
– Уважаемый Газимагомед, что говорят наши адаты о похоронах погибшего? – подчеркнуто почтительно спросил Алиев.
Он знал: очень важно не только ЧТО говоришь, но и КАК говоришь. Он знал, что общая национальность и язык дают ему преимущество, а майорские погоны сглаживают молодость и если не делают его равным с аксакалом, то заметно приближают к нему. И он знал, что от этого разговора многое зависит. В горах неосторожное слово или необдуманный поступок могут вызвать большой пожар…
Вопрос удивил старейшину. Он ожидал ссылок на закон, на интересы следствия, которые в данном случае не имели никакого значения. Но чтобы официальное лицо обратилось к адатам…
– Это все знают! – Он махнул рукой. – Мертвых хоронят в тот же день до захода солнца!
Алиев кивнул:
– Вы правы, уважаемый Газимагомед. Это общее правило. Но из него есть исключения…
Суровые мужчины подошли ближе, сгрудились вокруг и внимательно слушали.
– Что за исключения? Не знаю никаких исключений! – отрезал Газимагомед и обернулся к остальным, будто хотел заручиться поддержкой.
– А исключение состоит в том, что если смерть наступила после трех часов дня, то срок переносится на сутки. А ваши уважаемые родственники убиты после трех, – соврал он. – Так что они должны быть преданы земле до завтрашнего захода солнца!
Мужчины оживленно зашумели.
– Никогда такого не слышал…
– Майор же не с потолка взял…
– Откуда он знает, он что, изучал адаты?
– Наверное, изучал…
– Помню, однажды мулла такое говорил…
– Я изучал адаты, – как можно увереннее сказал Алиев. – И Коран изучал. Если не верите мне, спросите у муллы!
Газимагомед сделал знак и отошел в сторону. Родственники пошли за ним. Алиев остался у ворот и наблюдал, как мужчины что-то оживленно обсуждали, спорили, размахивали руками. Но накал страстей
