час и быстро смыться…
Раздались быстрые уверенные шаги, охранник повернулся, думая, что это еще один телохранитель хозяина, но увидел незнакомого парня, направившего на него золотой пистолет с черной трубой на конце, в которой мелькнула вспышка огня… Он инстинктивно дернулся, но пуля уже попала ему в грудь, полное тело обмякло, а кресло несколько раз провернулось вокруг оси, как будто хотело укачать уставшего хозяина…
Не замедляя хода, Оловянный прошел коридор и, толкнув хлипкую дверь в конце, оказался в приемной. Личными телохранителями у Ризвана Рахманова были известные в республике борцы-тяжеловесы Икрам и Халик. Они, развалившись в креслах, с трудом выдерживающих стодвадцатикилограммовые туши, без интереса смотрели телевизор, а крашенная в рыжий цвет секретарша Умамат расставляла на расписном подносе чайные принадлежности и вазочку с пахлавой.
Никто из них не успел ничего понять, как Руслан подошел вплотную к борцам и дважды выстрелил. Оловянный был известен в определенных кругах как отличный стрелок и сейчас подтвердил свою славу: Икрам получил пулю в лоб, над левой бровью, а Халику пуля угодила в сердце. Несмотря на большую массу и тренированные мышцы, оба были убиты наповал. Приглушенные ПБСом[15] звуки не вышли за пределы звукового фона телевизора, только гильзы ударились о стену и со звоном покатились по линолеуму. Ствол обратился к Умамат, но она, зажав двумя руками рот и не издав ни звука, спасла себе жизнь.
Оставив секретаршу под контролем вошедших с автоматами наизготовку Бейбута и Аваза, Оловянный распахнул дверь кабинета, откуда слышался громкий разговор.
– Оловянный хочет сто тонн баксов в месяц! – взволнованно говорил директор рынка Дибир. Он сидел за приставным столиком, на стуле для посетителей, спиной к двери, розовый цвет бритого затылка свидетельствовал о хорошем здоровье и высоком жизненном тонусе. – Вчера был последний срок! Это очень опасный человек, с ним лучше не шутить!
– Он много на себя берет! – Ризван был в ярости. – Я плачу всем, кому надо! И вообще, в Махачкале есть свой амир! Мы же к нему в горы не лезем! Так и объясни этому наглецу!
Ризван Рахманов имел прозвище «Купец». Сам бывший борец, он заметно располнел, приобрел изрядный живот и вальяжные манеры. Сейчас он уверенно расположился за офисным столом, в мягком глубоком кресле Дибира и от полноты чувств, после каждой фразы, пристукивал кулаком по полированной столешнице, как бы вбивая ее в сознание собеседника.
– Это же твоя проблема, Дибир, ты директор! Нормально делай – нормально будет!
Купец был в черном костюме с отливом, ворот белой рубашки расстегнут, открывая волосатую грудь и массивную золотую цепь, а из нагрудного кармана торчал позолоченный «Паркер».
Приподнятый в очередной раз кулак так и не опустился: Ризван окаменел, глядя на стремительно вошедшего худощавого парня в нелепом сине-зеленом
ПБС – прибор бесшумной стрельбы.
