арапетах тёплые белые, чуть розоватые. Всё морем отмытое, чистое-чистое. Каждая плитка немного солёная – хоть облизывай, – потому что ветер тоже солёный. Запахи новые, незнакомые. Только вот наскучило быстро, ведь дома у Дайны был большой огород на краю деревни: гуляй весь день – всё не обойдёшь. А здесь на прогулку вышел вдоль набережной и идёшь сначала в одну сторону несколько километров, потом назад столько же. Хозяева говорят, что море всегда разное. И действительно: спрячется солнце, облака набегут – и сразу всё изменится вокруг, а выглянет – и снова заискрится вода, солнечными зайчиками заиграет. Другие собаки рядом с хозяевами вышагивают по набережной, им-то невдомёк, какой у Дайны дома огород остался.
Все вежливые: подойдут, понюхают и дальше пошли. Один шпиц-померанец только Дайну облаял, и то потом оказалось – земляк, тоже из России приехал. Речь отовсюду слышна непонятная, море огромное, а Дайна совсем маленькая. Загрустила она. Кажется, вот-вот эти солнечные зайчики из моря выпрыгнут и понесутся за Дайной, как кошки, которые бегают здесь за ней. И она уже не раз спасалась от них на руках у хозяина. А на днях убегали вместе с хозяевами от компании совсем маленьких котят, которые на Дайну напасть хотели: фыркали, шипели. Еле спаслись.
Наблюдает Дайна с балкона за улицей, смотрит на море, а оно то станет глубоким, совсем серым, то потемнеет, отражая налетевшие тучи, то как будто с молоком смешается. Днём вспыхнет вдруг зеленью изумрудов, когда вода с полудня иридирует в солнечных лучах. Сверкает это море, отражаясь в глазах Дайны, и становится вдруг маленьким, помещаясь там целиком.
Теперь её узнают на улицах. Автомобилисты останавливаются, чтобы попросить телефон у хозяев и записаться на щенка. Теперь море уже не кажется Дайне таким большим и холодным. Она думает, что все эти люди пришли на набережную, чтобы увидеть её, Дайну. И подходит то к одному, то к другому, чтобы все могли погладить её.
Вот как-то вечером вышла она с хозяевами на прогулку. Было уже совсем поздно, и небо стало тёмно-синим, а море почти растворилось в густых вечерних красках. Берег совершенно опустел, и слышно только, как у парапета неподалёку от того места, где проходил их маршрут, о чём-то громко ссорились на незнакомом языке юноша и девушка да тихонько плескалась вода. Дайна, которая до того момента трусила рядом с хозяевами, вдруг немного замедлила свой бег, приостановилась, потом сорвалась с места и подбежала к спорящим, облаяв девушку своим густым строгим голосом. Та, испугавшись, вмиг умолкла и запрыгнула в страхе на руки к парню. Когда хозяева подошли, чтобы забрать Дайну, парень с девушкой уже смеялись, совсем забыв о ссоре, а Дайна побежала дальше. Может быть, ещё где-нибудь её помощь нужна?
Петар
– Двадцать пять, двадцать шесть… – считал Петар розовые плитки на набережной, возвращаясь из школы домой.
Солнце так припекало, что он намочил рубашку и повязал её на голову. Кепку мальчик забыл дома, когда утром спешил на занятия.
– Двадцать семь, двадцать восемь…
Он давно знал число плиток на каждом изгибе набережной и считал их машинально, чтоб веселей было идти домой. Солнце как в тысяче зеркал отражалось в водах бухты, и эти обжигающие блики ни секунды не оставались спокойными. Они растекались по волнам, точно плазменные протуберанцы. Но кто это сидит у камней и смотрит на него, Петара?
Открылась и снова закрылась со звоном металлическая дверь, пропустив на ступени из белого камня черноволосого мальчика. За ним следом шёл небольшой пёс с белой спутанной длинной шерстью. Местами она была грязная и сильно свалялась. Видно было, что последнее время он вёл бродячий образ жизни. Пёс неуверенно семенил за мальчиком. Пройдя по каменной дорожке через заросший гранатом и кактусами дворик, они предстали перед глазами матери мальчика, обрезавшей горшочные цветы. Их ветви разрослись и мешали проходу. Оставив работу, она пошла в дом за обедом для щенка. Закрытые неплотно двери тотчас снова распахнулись, выпустив двух собак. Это были терьеры: один постарше – Ричи, другой помоложе – Барни. Ричи зарычал, готовый наброситься на незнакомую собаку, но мальчик загородил её собой. Барни наблюдал в стороне. Наконец показалась в дверях мама с миской в руках. Она отогнала Ричи, и щенок мгновенно опустошил тарелку.
– Возьмём его? – спросил Петар. Мама обняла сына.
– Конечно, возьмём, – сказала она.
Их разговор слушали два кота, сидевшие около аквариума с задумчивыми рыбками. По двору гуляли черепахи, количество которых никто не знал. Они грелись на солнышке, прятались в зарослях глицинии, забирались в колючие кактусы – опунции. В доме всем заправлял Ричи. Барни слушался его неукоснительно. Ричи же признавал только хозяйку. Мог зарычать и на мальчика, и на его отца. На просторной террасе из большой клетки выглядывал старый жако. Его молодость прошла на автомойке, где всегда звучала музыка и работало радио. Там он собрал свой репертуар и теперь напевал песню за песней. С террасы был виден дворик, и попугай наблюдал
