ею судеб он оказался причастен к самым секретным проектам Третьего рейха, тайну которых хранил всю свою жизнь. И лишь после смерти отца сын смог узнать, какие «скелеты» хранились в шкафу его семьи. С этого момента добропорядочный буржуа превратился в неутомимого и талантливого исследователя, настоящего сталкера, охотника за сенсационными секретами.
Если прочесть книги Кранца, а затем взглянуть на его фотографию, возникнет весьма странное ощущение. Перелистывая страницы «Наследия предков», «Свастики во льдах» или «Свастики на орбите», представляешь автора молодым, подтянутым человеком с волевыми чертами лица и стальным взглядом – такой жесткой динамикой, такой захватывающей интригой наполнена каждая строчка этих книг. С фотографии же на нас смотрит обыкновенный пятидесятилетний человек, загорелый блондин с глубокими залысинами, склонный к полноте, со спокойным, безмятежным лицом. Такое «раздвоение личности» далеко не случайно. Фон Кранцу долгие годы, пока он не решился выпустить в свет свою первую книгу (которую вы, уважаемый читатель, и держите сейчас в руках), пришлось вести фактически двойную жизнь. И мало кто мог заподозрить, что под внешностью примерного буржуа, типичного менеджера средней руки или университетского профессора скрывается человек, готовый разрушать стереотипы и вытаскивать на свет божий факты, которые ранее старательно замалчивались или скрывались.
Мы выпускаем эту книгу в свет еще и потому, что тема секретов Третьего рейха сейчас в нашей стране очень популярна. К сожалению, книжные прилавки сегодня заполнены в основном недобросовестными поделками, бездарными выдумками на эту тему. В отличие от этой книжной продукции, которую язык не поворачивается назвать иначе как макулатурой, работа Кранца, несмотря на живой и увлекательный стиль изложения, – настоящее серьезное исследование, основанное на богатом фактическом материале.
Впрочем, довольно слов. Оставим вас, уважаемый читатель, наедине с блестящим произведением Кранца, которое, без сомнения, заставит по-новому взглянуть на многие, казалось бы, давно известные факты.
Слово к читателю
«Сын эсэсовца» – такое прозвище прилепилось ко мне в самом раннем детстве. Тогда я не понимал, что это значит, но не чувствовал никакой обиды – говорилось это, как правило, без всякой ненависти или презрения. В тихой безмятежной Патагонии мировая война, как и все происходившее в Европе, представлялось чем-то далеким, почти нереальным. К тому же большинство из тех, с кем я общался в свои детские годы, были жителями поселения немецких колонистов, из которого была родом моя мать и куда в далеком теперь сорок пятом году, прибыл мой отец.
Да, он действительно был эсэсовцем. Но не тем, которые стояли на сторожевых вышках многочисленных концлагерей. И не тем, которые сражались на фронте в составе элитных частей. Когда нацисты пришли к власти, мой отец был молодым, но подававшим большие надежды ученым, занимавшимся историей и традициями древних германцев. Достаточно быстро все эти исследования забрало под свое покровительство всемогущее СС Генриха Гимлера. Перед моим отцом назрел очень простой выбор: либо стать эсэсовцем, либо отказаться от изучения любимой темы. Он выбрал первое. История показала, что это был неверный выбор, но можем ли мы сегодня обвинять его в этом?
Отец почти не рассказывал о своей научной работе. Он дослужился до достаточно высокого звания – оберштурмбаннфюрера СС, что примерно соответствует армейскому рангу майора. Когда Германия потерпела поражение, Генрих фон Кранц бежал в Аргентину, где встретил мою мать и где в 1950 году появился на свет автор этих строк. Отец не любил рассказывать о подробностях своего бегства, говорил только, что спасался от возможной расправы, которая грозила всем эсэсовцам вне зависимости от того, замешаны ли они в военных преступлениях.
До какого-то момента я верил этому. Лишь много позже, в студенческие годы, когда я начал всерьез интересоваться историей Третьего рейха, я поневоле задумался над правдивостью слов отца. В СС служили сотни тысяч людей, из них десятки тысяч были офицерами. Смертная казнь и тюремное заключение были участью немногих, в основном тех, чьи руки были по локоть в крови. Именно эти люди старались скрыться в Латинской Америке. Такие исследователи, как мой отец, сравнительно спокойно пережили первые годы после поражения и даже смогли вернуться к своим ученым изысканиям. Почему же он все-таки бежал? И вторая загадка: после приезда в Аргентину отец полностью забросил науку и стал заниматься банальной коммерцией. Почему?
При жизни отца я не смог найти ответ на эти вопросы. Более того, я старался не задавать их ни ему, ни себе. Я боялся, что ответ окажется слишком страшным. Лишь после смерти отца в 1990 году, разбирая его бумаги, я нашел разгадку. Скажу честно: она оказалась совершенно не той, какую я ожидал и боялся узнать. И от этого становилась еще более шокирующей.
Здесь, в старом сейфе, стоявшем на чердаке нашего дома, оказались документы, касавшиеся таких сторон истории Третьего рейха, о которых я ранее не подозревал. О таинственном проекте «Аненэрбе» («Наследие
