орация:Штаб-квартира «Даркпул эссошиэйтс», огромный, напоминающий лабиринт комплекс зданий неподалеку от Вашингтона, округ Колумбия. Кабинет со столом и стульями, скамья в саду на плоской крыше, растения и карниз по соседству. Балкон квартиры, с диваном. Все представлено единой декорацией. По ходу спектакля декорация не меняется, актеры легко переходят из одного места действия в другое, одна картина плавно перетекает в следующую.
Первое десятилетие двадцать первого века.
1
(ДАТЧ и МИК в кабинете. ДАТЧ сидит за столом. МИК кружит по кабинету).
ДАТЧ. Может, присядешь?
МИК. Я словно в клетке. Не люблю ждать.
ДАТЧ. Надо бы привыкнуть. Девяносто семь процентов твоей жизни – ожидание.
МИК. Я думаю, мы тонем в дерьме, Датч.
ДАТЧ. Все не так плохо.
МИК. Все очень плохо. Возможно, мы уже по уши в дерьме.
ДАТЧ. Отнюдь. Я попадал в дерьмо, по самые ноздри, и, поверь мне, сейчас все не так плохо. Это всего лишь средних размеров и не такой глубокий пруд с дерьмом. Поэтому расслабься.
МИК. Расслабься! Они могут попытаться убить нас.
ДАТЧ. Этому не бывать.
МИК. И как мы это узнаем?
ДАТЧ. Это не зона боевых действий. Люди гибнут в зоне боевых действий. Мы лишь выполняли свою работу.
МИК. Это была наша работа?
ДАТЧ. По ходу выполнение нашей работы произошло что-то достойное сожаления. Достойное сожаления, но неизбежное, и нашей вины тут нет. И что, по-твоему, это было?
МИК. Я не знаю.
ДАТЧ. Ты думал, что твоя работа – раздавать шоколадные батончики?
МИК. Не знаю я, что я думал.
ДАТЧ. Если хочешь выпечь кекс, нужно разбить яйца.
МИК. Не хочу я выпекать кекс. Меня просто тревожит сложившаяся ситуация.
ДАТЧ. О нас позаботятся.
МИК. Как мы узнаем? Как мы узнаем, что о нас позаботятся?
ДАТЧ. Потому что именно это они и сделают.
МИК. Но как мы узнаем, что они собираются сделать в этой конкретной ситуации? Они могут бросить нас волкам.
ДАТЧ. Могут, но не бросят.
МИК. Это почему? Думаешь им на нас не плевать?
ДАТЧ. Дело не в нас. В них. Они позаботятся о нас, потому что забота эта в их интересах.
МИК. А если они так не думают? И если они так не думают, то, возможно, разыграют другой вариант. Скажем тот, в котором мы – паршивые овцы.
ДАТЧ. Мы не паршивые овцы.
МИК. Они могут посчитать, что мы именно такие.
ДАТЧ. Может, все-таки сядешь?
МИК. Не хочу я садиться.
ДАТЧ. Ты меня нервируешь.
МИК. Ты и должен нервничать.
ДАТЧ. Все образуется, если быть начеку и не волноваться. Это всего лишь ситуация. Я попадал в ситуации, но по-прежнему здесь. Жизнь – это череда ситуаций, перемежаемых периодами агонии, короткими моментами иллюзорного наслаждения и долгими паузами изнывания от скуки. От тебя требуется не терять бдительность и держать голову над водой. Делать свою работу. Следить, чтобы никто не пристроился сзади. И сохранять спокойствие. Господи, в полевых условиях ты не выпрыгиваешь из штанов.
МИК. Там другое. Я могу сосредоточиться. Нужно что-то делать. Преодолевать препятствия. Это я понимаю. Поставь передо мной задачу, и я буду искать способы ее решения. Но здесь все иначе.
ДАТЧ. Пожалуй, что нет.
МИК. Я не могу на этом сосредоточиться. Я не знаю, что с этим делать.
ДАТЧ. Ты должен научиться воспринимать ситуацию не той, которую боишься, и не той, которую хочешь видеть, но какая она на самом деле. В этом различие между взрослым и ребенком, а иногда между жизнью и смертью.
МИК. Но мы не знаем, какова ситуация. В этом и проблема.
ДАТЧ. Однажды я оказался в одном борделе в Сербии, и они послали киллера, чтобы убить меня.
МИК. Кто послал?
ДАТЧ. Плохиши.
МИК. Какие плохиши?
ДАТЧ. Для этой истории значения не имеет. Итак, они послали парня, чтобы убить меня. И этот парень размерами был со шкаф. Я подумал, что мне конец. Но в борделе был коротышка-пианист. И я попросил его сыграть «Медоносную роза»[1], напоминавшую мне о первой
«Медоносная роза/ Honeysuckle Rose» – песня записывалась неоднократно. В Сети записи имеются.
