/p>
Ему, например, все это вообще казалось приключением. После того, как ты в армии год копаешь траншеи и окопы вдоль, поперек и в художественном порядке, а потом с тем же успехом засыпаешь и утаптываешь накопанное, рытье вручную на свежем воздухе вообще ни разу не стресс. Крепкое тело быстро вспомнило нехитрый навык, резвый ум достал из памяти способ не сдуреть от скуки, а если б у него еще и телефон не отобрали, то с музыкой в ушах он мог бы в охотку трудиться до заката. Да и земля была хорошая, мягкая, стоило пробиться сквозь верхний каменистый слой. Вот поэтому к полудню он уже закончил две ровненькие могилы и наметил третью.
Таких успехов, к слову, не было ни у кого. Один мужик догонял, стоя по грудь во второй яме, но уже так дышал и обливался потом, что видно было – выдохся, а значит Алекс играюче от него оторвется. Это соревнование он придумал со скуки, но хоть появились какая-то мотивация и азарт убиваться. Больше половины закончили первую и развивали успех во второй. И только одна девчонка и до середины первой ямы не дошла. Поговаривали, если три могилы ты копаешь неделю, то именно столько тебя и будут сюда возить. Вот потому то Алекс и бился тут за звание почетного землеройца аж с шести утра.
Девчонка была стройная, невысокая, ручки-веточки и отчаялась еще на стадии прохождения верхнего каменистого слоя. Она сдуру решила равномерно рыть по площади и потратила уйму времени на то, что можно было сделать втрое быстрее, прокопайся она до мягкого слоя в одном месте. Поэтому к моменту, когда можно было сделать прорыв и у других открывалось второе дыхание, она уже выбилась из сил настолько, что еле ковырялась. А теперь, когда близился обеденный перерыв, и вовсе вдруг бросила лопату, села на край ямы и разревелась.
Ну е мое. Вольский выдернул лопату и направился к ней. Тут же с предостерегающим криком охранник отбросил свою сигарету и быстрым шагом устремился наперерез.
– Бегом двигай к моим, – он загородил реву своими почти двухметровыми габаритами и пихнул в плечо. – Давай, оп-оп, – силком он вздернул ее на ноги. Ух, легонькая какая! И толкнул в нужном направлении.
Девчонка хлопнула два раза глазищами, но на лету схватила свою удачу за черенок и побежала к его участку. Поэтому когда охранник достиг своей цели, старшина запаса Вольский уже бодро махал лопатой в своей неглубокой могиле. Поди, разбери, кто где стоял.
Охранникам наскучило изображать из себя рабовладельцев уже к семи утра и они спокойно удалились на заслуженный отдых в будку у шлагбаума, разумно рассудив, что бежать тут некуда. Единственный путь на условную волю все равно через КПП. Да и какому дураку придет в голову бежать? Тут вокруг кладбища для павших от вируса, на километры разруха, пустошь и гетто.
Издалека тоже не разобрать, менялись они местами или нет. Арестанты хоть и отличались габаритами, но все были в одинаковых серых спецкостюмах и масках на лице. Что ты тут предъявишь? Да и зачем? Попыхтел страж порядка для проформы да утек обратно в будку. Полномочий у него даже на подзатыльник нарушителю не хватало. Даже если и поменялся один арестант с другим, ему то что? Сам себя наказал.
Это Лекс быстро осознал. Весь его прогресс и надежда отделаться за день остались там, на любовно возделанном участке, принадлежавшем теперь неизвестной девчонке, которая даже «спасибо» сказать не сообразила. Он и сам подумать не успел, как вписался. Ланселот кладбищенский покосился на спасенную плаксу, которая с энтузиазмом ковыряла его аккуратную третью яму и вздохнул.
«Засунь себе свое рыцарство в задницу, Лекс», – прокряхтел он, врезаясь в землю лопатой, – «и проверни.»
К обеду он даже начатое не закончил. У девчонки явно не было таланта к грубому ручному труду. Могила была кривая, косая, с пологими стенками и он полчаса убил лишь на то, чтобы спрямить углы. Такими темпами она и за неделю бы не управилась. От понимания, что в его помощи действительно нуждались, немного отлегло. Ну а в душной бытовке на обеде, после того как он отмыл морду и руки, сполоснул шею и смог наконец вздохнуть без фильтра, спасенная девчонка подсела к нему за стол сама.
– Спасибо! – она смотрела на него с искренней благодарностью, ее губы дрожали, а глаза угрожающе блестели от набегающих слез.
Симпатичная кукольная мордашка. Выглядела лет на семнадцать, но школьницам общественные работы не назначают, так что истинный возраст собеседницы еще предстояло выяснить.
– Наслаждайся, – он широко улыбнулся, прощая себя за спонтанный героизм. Хорошенькая, маленькая, в беде. Ну как тут не помочь?
– Ты… ты… мой герой! – выдохнула она.
– Да брось, – он продолжал лыбиться, только делая вид, что слышать такие вещи ему не так уж и важно. – Меня зовут Алекс, а тебя?
– Я Лиза, – она улыбнулась в ответ и слегка порозовела.
В бытовку внесли пятилитровую кастрюлю, от которой исходил до зуда в затылке знакомый запах гречки. Назад в казарму. Отпуск в прошлое.
