тепло и уютно. Он украдкой взглянул на Рози, что шла слева от него, и румянец слегка тронул его щёки, несмотря на ночную прохладу.
Они знают друг друга уже давно, но почему–то именно этим летом он словно увидел её впервые.
Джек заново открыл для себя мягкость девичьих волос, мелодичность смеха, складочку между бровями, когда она сердилась, изящность лодочки из ладоней, в которой Рози бережно несла в сад бабочку, залетевшую в дом.
Это было так странно и волнующе: видеть новое в знакомом тебе человеке!
Всё равно, как в зачитанных до дыр страницах, обнаружить совсем иной, глубокий смысл!
– Ты запыхался, Джек? Твоё лицо покраснело, – заметила Рози, легонько сжимая пальцы мальчика.
Джек поднял фонарь повыше, смутившись.
– Нет, я в порядке. Видишь, я сказал правду: это настоящее Светлячковое царство!
– Они наверно думают, что фонарь – их толстый брат, – хихикнула девочка и доверчиво прижалась к плечу Джека. Он вытянула левую ладошку и на неё тут же приземлился жук, отчего в руке загорелась искорка.
– Тебе не холодно? Мы можем пойти обратно, – предложил мальчик.
– Нет, давай ещё немного побудем здесь, – улыбнулась Рози, наблюдая за тем, как сверчок, покинув её руку, неуклюже взмыл вверх. – С тобой мне хорошо.
И она мягко сжала свободную кисть Джека обеими ладошками: тёплыми и уютными…
Трудно быть котом…
К картине Валерии Меценатовой «Банный День»
Мои люди часто говорят, что завидуют мне, а чему завидовать?
Нет, ну, конечно, родиться котом уж куда почётнее, чем человеком, но всё же.
Чуть нос сунешь на кухню, так подозревают в краже продуктов.
Кончиком хвоста дотронешься до их одежды, ворчат, что шерсть везде.
А уж стоит прилечь на краешек кровати, так имеют наглость заявлять, что двинуться не могут. Да разве я виноват, что куда я ни лягу, везде их ноги?!
И сегодня вот… Принесли домашнюю свежую сметанку, поставили на стол и ушли.
Провокация? Она самая!
Я честно ходил мимо. Раз десять. А потом кругами. Даже хвост поднял и кончик загнул, чтобы люди догадались заметить меня и угостить сметаной.
Тщетно.
Пришлось брать инициативу в собственные лапы!
В ходе операции по спасению сметаны от скисания и меня от голода, были жертвы. Я! Это мои хвостик и пузо испачкались! А стол и пол, им-то что?! Их только тряпкой протереть. Или вылизать.
А меня вон после смеха – унизительного, надо заметить, потому что кое-то даже стал хрюкать – отнесли в сад, посадили в таз с водой. Спасибо, хоть с тёплой.
Пока меня мыли, люди обещали всё рассказать своим друзьям и знакомым.
Эх, трудно быть котом…
Мушкетёр
Паша буквально парил над асфальтом, несясь во весь дух домой. как он был счастлив и взволнован сегодня!
Он не стал дожидаться лифта, взлетел по ступенькам на пятый этаж и, очень бережно переложив драгоценную ношу на сгиб левой руки, правой спешно открыл дверь.
Нажимая на пятки ботинок, торопливо снял их, и пробежал в свою комнату. Там, на письменном столе из лакированного ДСП – поцарапанном и пятнами от чернил – лежал подарок для Оли.
Новая книга Александра Дюма «Три мушкетёра». Оля очень любит эту историю и часто берёт её в библиотеке. А теперь у неё будет своя собственная.
Он очень придирчиво выбирал книгу в магазине, чем вызвал бурю возмущения продавщицы, но ему было важно выбрать самую идеальную! Без загибов страниц, пятен на красной тканевой обложке, смятых уголков…
Ко дню рождения Оли он готовился за три месяца: чтобы накопить 14 рублей 15 копеек на книгу и ещё 55 копеек на плитку шоколада, он разгружал товарные вагоны, берёг деньги на обед и даже пристально смотрел под ноги на улице. Смех смехом, а так он нашёл два «пятака».
– Эх, будь мне не 14 лет, а хотя бы 16, взяли бы помощником вагоновожатого, – сокрушался парень.
Но когда он купил подарок и открытку, то вдруг понял, что не хватает цветов! А он уже никак не успеет заработать денег на хороший букет. И вот тогда пришлось выходить из положения совсем иным способом.
Паша осторожно положил на стол пышный букет нежно–фиолетовой сирени, сорванной всего полчаса назад в городском парке, и улыбнулся.
Он горделиво
