здоров, – Лаврентьев пожал руку Семенову, потом Терещенко и вышел.
Петрович вынул сотовый, набрал номер Ларисы Бобковой, и та незамедлительно ответила:
– Да.
– Лара, – прошипел шеф, – мчись к проходной и проследи, на какой тачке уехал гость. Номер запомни.
– Поняла, – хихикнула сообразительная капитанша.
– Да не светись там. – Семенов выключил мобильник, подмигнул Терещенко и добавил:
– Оформляй груз на склад вещдоков и неси рапорт боссу.
– Берестову?
– Ему родимому, – Петрович потер руки, уселся в кресле и стал ждать. Через минуту раздался тревожный звонок от Бобковой.
– Я его засветила, – выпалила она.
– А он тебя? – парировал шеф.
– Нет.
– Точно?
– Точно.
– Ладненько, через десять минут у меня. – Семенов отключил связь и встал. – Оформляй донесение и отдавай героин. Не надо, чтобы он у тебя хранился. Пусть на складе томится. Слышал, что наш друг сказал?
– Да, считали, за какую сумму его можно продать, – Терещенко повторил слова Лаврентьева.
– Именно. Другой, продиктованный временем подход.
– А диск? – негромко произнес Григорий.
– Какой диск, никакого диска нет, – полковник подмигнул полковнику. – Пока нет.
Глава 5
Семенов вернулся к себе в кабинет через десять минут, а Лариса уже ждала его в приемной, и ей не терпелось рассказать, что она разузнала.
– Входи, – кивнул полковник, и капитан бойко шагнула в галантно распахнутую дверь. Прошла к столу и уселась на стул напротив рабочего кресла Петровича. Закинула ногу на ногу так, что ее средней длины юбка задралась и оголила стройные соблазнительные бедра. Петр Петрович мельком взглянул на них, и его взгляд перехватила девушка. Она немного смутилась и отвернулась, но менять позу не стала, а, наоборот, повернулась вполоборота и выпятила вперед пышную грудь. Сделала вид, что высматривает что-то на столе, а на самом деле просто раззадоривала шефа. Нет, она не соблазняла его, а просто заигрывала, легко флиртовала, не намекая на свою доступность. Семенов ей нравился как человек, как мужчина, как руководитель, и она не хотела иных отношений с ним. У Ларисы был любимый муж, ребенок, и любовник ее не интересовал. Это понимал и Петрович и не поддавался на мимолетный соблазн хлопнуть свою подчиненную ладошкой по попке. Эта фамильярность с его стороны могла бы разрушить их доверительные, порой теплые, но сугубо служебные отношения.
Поэтому полковник снисходительно отвел взгляд от неоспоримых женских прелестей Ларисы и погрузился в свое мягкое, родное, хранящее тепло его тела кресло. В него в МУРе не разрешалось садиться никому, кроме Петровича. Это был закон для его подчиненных и к тому же плохая примета. Это знали все, сам генерал Берестов себе не позволял этого, даже в отсутствие полковника.
– Ну, – Семенов вскинул на Ларису вопрошающий
