чке было 5 лет, и она осталась с бабушкой на время, пока мать проходила лечение.
Это была судьбоносная встреча. Знаете, это именно та встреча, которая меняет жизнь кардинально в лучшую или худшую сторону.
Она, исхудавшая от болезни, бледная, но всё еще живая и жаждущая человеческого тепла и любви, и он, такой же одинокий, худой и длинный, такой несуразный, молчаливый и печальный.
Они как-то сразу поняли друг друга, с полувзгляда, с полуулыбки, которыми обменялись в столовой утром, поедая манную, в комках, кашу и запивая её некрепким, но очень сладким чаем.
После обеда они встретились в коридоре по пути на процедуры.
Он молча шёл рядом:
–
Куришь? – спросил он, нарушив молчание. Его ноги как-то громко шаркали по полу коридора.
Она секунду замешкалась: «Признаваться, что курю, или соврать, что нет?» Но ей вдруг очень захотелось покурить, хотя врачи запретили. Всё-таки ей удалили часть лёгкого. Она чувствовала, как саднит шрам под правой грудью.
– Сейчас не курю, – ответила она,– нельзя же…
Он ничего не ответил. Они продолжили мерно шагать по коридору, который казался каким-то бесконечным. Она посмотрела на него: вытянутое лицо, большой нос с горбинкой, отросшие волосы. Ей стало вдруг как-то жалко этого долговязого молодого мужчину. Тусклый свет ламп придавал его коже желтоватый оттенок. На вид ему было лет 30. Его нельзя было назвать красивым, но и страшным он тоже не был. Он выделялся среди других пациентов своим ростом. Приблизительно два метра.
– Ты баскетболист? – вдруг спросила она, чтобы как-то продолжить беседу. Ей это давалось не очень просто. Интроверт по натуре, она избегала общества людей и смущалась мужчин. Но сейчас ей хотелось с кем-то поговорить. Соседки по палате утомляли её своей пустой болтовней про мужей, про детей, про сушёную корюшку да красную икру, которую им очень хотелось особенно сейчас, когда больничная еда не отличалась особым разнообразием.
Он покачал головой:
– В волейбол играем с мужиками на курорте. Тебя как зовут, кстати?
– Ева.
– Меня Сергей. Будем знакомы,– он приветливо улыбнулся. Они остановились рядом с процедурным кабинетом, он оказался закрыт. Медсестра куда-то вышла. В ожидании они разговорились.
Оказалось, что Сергей тоже с Магаданской области. Только живёт в другом районе. В курортном посёлке Талая. Курорт с одноимённым названием «Талая» славился на всю Магаданскую область. Сюда съезжались со всех населённых пунктов области поправить своё здоровье северяне, не имеющие возможности часто ездить на Юг.
Ева же жила в селе Балаганном, на берегу Охотского моря. Село было маленьким, и ей давно хотелось куда-нибудь уехать. Но куда уедешь с маленьким ребенком, которого воспитываешь одна. Мать была школьной учительницей на пенсии, как могла, помогала, но много пропивала, страдая алкоголизмом. Выручало хозяйство, которое вёл отчим, тоже любивший выпить.
К дочери Ева относилась прохладно. Ребёнок не был особо желанным. Родилась дочь вне брака. Ева влюбилась в молодого парня 19-ти лет, закрутился роман. Но молодой Владимир не был настроен на брак и создание семьи и как-то быстро ретировался, оставив 23-летнюю Еву одну с ребёнком на руках. Года два она страдала, не зная ничего о том, где находился отец девочки. Спустя два года он объявился в посёлке. Пришёл повидать ребёнка, но Ева плюнула ему в лицо и закрыла дверь.
На том его попытки увидеть дочь и закончились.
Сергей работал на дизельной электростанции. Жил один. Но в этом же посёлке жила его семья: мать, отец и брат. Женат Сергей никогда не был. Любил читать книги, по выходным играл в волейбол, осенью часами бродил по лесу, собирая грибы и ягоды.
Ева тоже любила книги, особенно исторические романы. Сергей же любил фантастику.
Оказалось, что у них много общего. Оба немногословны, одиноки, замкнуты. У обоих мало друзей. Оба курили.
В этот же вечер Ева уже жадно затягивалась Беломором. Папиросой угостил Сергей, раздобыв её у молоденького медбрата. Еве нельзя было курить после операции, да и вообще людям с болезнями лёгких курить возбраняется, но как отказать молодой женщине, которая хочет покурить? Других способов ухаживаний Сергей не знал, а ему страсть как хотелось произвести впечатление на эту худенькую Евочку с длинной косой.
Сергею до выписки оставалось две недели, Еве чуть меньше. Но они старались об этом не думать. Их влекло друг к другу. И больничные стены не казались больше такими постылыми, а коридоры такими мрачными. Прогуливаясь за ручку по синим от кварцевого света коридорам, они не могли наговориться. Ева уже не казалась такой серьёзной, а Сергей оказался не таким уж стеснительным. Беспрестанно шутил, добывал себе и Еве папиросы, интересовался
