может, у наших, так называемых, работодателей в Уссурийске этом всё схвачено? Да, скорей всего, так и есть… У нас теперь главная задача – не попасться. Потом надо отсидеться где-нибудь, разжиться документами. А документы либо за деньги можно получить, либо за услуги. Ясно, какие услуги мы можем предложить. И кому.
Я посмотрел на часы – два часа прошло.
– Братва, привал, – скомандовал я, и Выкидыш сразу отошёл в сторону, чтобы я на него снова не наткнулся. Отойдя, упал как подкошенный, отбросив от себя калаш. Видать крепился, а сам шёл из последних сил.
– Деньги есть у кого? – спросил я.
Хохол тихо заржал:
– Ты чё, Рэбэ, в магазин решил сходить?
– Деньги на паспорта понадобятся, – пояснил я, – когда мы до цивилизации доберёмся.
Самым запасливым оказался Выкидыш. Аванс, полученный при подписании контракта, он сохранил почти полностью, потратил только полтинник. У Гуинплена осталась сотня баксов, у Хохла не было ни цента, у меня двести долларов двумя бумажками и любимая американцами купюра – двадцатка. Итого семьсот семьдесят долларов. Не густо. Но у нас есть четыре автомата и четыре десантных ножа, да Хохол прихватил тэтэшник, а Гуинплен – арбалет. Всё это богатство на четыре липовых ксивы обменять в принципе можно.
Гуинплен разыскал в высоком папоротнике с десяток переросших и сильно червивых белых грибов. Хохол поймал ужа. Орехов и здесь было много, но на орехи охотников не оказалось. Зато тут рос шиповник, плоды его были крупные и безвкусные, но вполне шли в пищу. Разводить огонь я запретил, хоть никто и не предлагал это сделать, все понимали, что можно, а чего нельзя. Не новички. Разве что Выкидыш, но он вообще лежал на траве, смотрел в небо и молчал, думал, небось, какие мы сволочи. И он в том числе.
Тишину тайги нарушали только естественные лесные звуки, ничего постороннего, механического. Может быть, нас искали в другом направлении, а может, решили наплевать. Нет, это вряд ли…
– Эй, Викинг, – позвал я. – Так нельзя. Нужно жрать, чтобы у тебя силы были. Станешь выдыхаться, смотри… нам якоря и грузила не нужны.
Выкидыш привстал на локтях и, дерзко взглянув мне в глаза, спросил:
– А то что, пристрелишь?
– Пристрелю, не сомневайся, – пообещал я.
– А что тянуть? – вскинулся, как на пружине, Выкидыш. Глаза его пылали ненавистью, по небритому подбородку текла слюна. – Давай сейчас. А может, спарринг проведём? С применением подручных, – в его руке сверкнуло лезвие тесака.
Я и опомниться не успел, как Выкидыш оказался снова на траве, рылом вниз. Рука с клинком была заломлена назад, а на его широкой спине восседал Гуинплен.
– Зря ты это затеял, Выкидыш, – рассудительно произнёс Гуинплен и аккуратно отнял у него тесак. – Нам покуда ссориться нельзя.
– Отпусти, кабан, – задыхаясь и отплёвываясь травой, выдавил из себя Выкидыш. – Отпусти,
