жира на дне да жалкие ошмётки куриного мяса и кожицы. Однако в тарелке Сидорова лежала его законная порция. Это Катерина за ним поухаживала.
Сидоров улыбнулся:
– Спасибо за заботу. Шампанского?
– У меня полный фужер.
Он сел на своё место, налил водки и только хотел поднести рюмку ко рту, как почувствовал на себе взгляд соседки. Сидоров медленно повернул голову в её сторону, и… трах-тебедох! Он словно выпал из реальности. Мир вокруг него исчез и переместился в некое иное измерение. Или он сам улетел в это самое измерение. Сидоров увидел глаза Катерины. Он и раньше знал, что они большие и чёрные, но сейчас Сидоров словно впервые увидел их красоту. Эти глазищи смотрели на него как-то по-особому. Непонятно, как. Не объяснить простыми словами и понятиями.
«Катька красивая» – вспомнились слова Саши Шульмана.
Нетронутую рюмку он поставил на стол. Катерина загадочно улыбнулась.
– Давайте уйдём отсюда, – предложил Сидоров; он вдруг понял, что не хочет водки.
И закуски не хочет, окорочка этого стероидного. И общаться ни с кем, кроме Катерины, не желает. Бред. Наваждение. Гипноз…
– Давайте, – снова улыбнулась Катерина, и вдруг сказала: – Вы мне сразу понравились, Алексей. Мне даже кажется, что у меня к вам чувство возникло. А у вас?
Вот так, сразу! Но Сидоров не был огорошен словами Катерины, ему понравилась её прямота.
– Мне тоже так кажется…
Если бы они были в состоянии заметить реакцию сидящих за столом людей, они бы увидели, что все смотрят именно на них, а кое-кто даже жевать перестал. Но Сидоров с Катериной ничего не замечали вокруг, они одновременно встали и направились к выходу.
– Вы что, уже уходите? – спросил кто-то из присутствующих, но вопроса они не услышали.
Едва оказались за дверью, Сидоров привлёк к себе Катерину. Мелькнула дурацкая мысль: как же они будут целоваться – он, почти двухметрового роста и она, каротелька, метр с кепкой? Придётся ему колени подгибать, а ей на носках тянуться. Но всё получилось само собой.
Поцелуй их был долгим и таким удивительно вкусным, что Сидорову захотелось целоваться с Катериной снова и снова.
– Куда ты меня повезёшь? – спросила Катерина, едва он оторвался от её губ, – К себе?
– У меня бардак, – растерялся он.
– В каком смысле?
– В смысле – не прибрано…
– Ну, и что?
– Неудобно вести даму в квартиру, где царит беспорядок.
– Это ничего, мы не на экскурсию едем. Но кровать-то у тебя есть?
– Диван, но он раскладывается.
– Диван?.. Серьёзные дела на диване не делаются. А у нас, судя по твоей нервной дрожи, всё по-взрослому будет. Ладно, – решила она, – ко мне поедем. Правда…
– Родители?
Катерина усмехнулась:
– Я женщина самостоятельная. Живу одна.
