них мы бы зашились по самые уши!
Разыскав в гараже райотдела прапорщика, отвечавшего за автопарк, сыщики обговорили с ним те или иные моменты, связанные с выделением дежурного транспорта, и сразу отправились дальше, на хутор Бруты.
Отмотав еще около тридцати километров мимо нескольких поселков и станиц, они увидели справа от себя на холмистом возвышении странный, умерший лес, вздымающий к небу голые, выбеленные временем сучья. Окидывая это мрачноватое место удивленным взглядом, Стас кивнул в его сторону и пробормотал что-то наподобие: «Ну, твою дивизию, и местечко «развеселое»!..»
– Что вы говорите? – обернулся к нему Песчанцев.
– Да говорю, это-то что за «джунгли» сухостойного формата?
Взглянув на деревья, подполковник наморщил лоб и хмуро проговорил:
– Это и есть то самое заброшенное кладбище, с которого, по уверениям местных жителей, к ним приходят, скажем так, инфернальные создания. Дальше, за бугром, долина, где когда-то был хутор Мельничный. Что интересно, мельниц там ни одной не было сроду. Лет пятнадцать назад умер последний из проживавших на хуторе – дед лет восьмидесяти. На этом кладбище его и похоронили. Кстати, именно на его могиле кто-то из местных вечерней порой видел бегающие по ней загадочные огоньки.
– Да-а? – Стас азартно прищурился. – А что? Занятно. Давайте-ка, пока еще светло, сходим поглядим, что за кладбищенская иллюминация может там быть?
– Вы серьезно? – недоуменно похлопал глазами Песчанцев. – Вы хотите осмотреть погост чисто из любопытства или рассчитываете найти что-то дельное, что могло бы пригодиться в рамках вашего будущего расследования?
– Любознательность сыщика – не прихоть, а важное профессиональное качество, являющееся залогом его успешной работы, – величественно изрек Станислав. – Так что, Виктор Дмитриевич, речь не о праздном, а о сугубо деловом интересе.
– Ну, давайте зайдем, посмотрим, – согласился тот и отдал шоферу распоряжение остановиться.
Они вышли из машины и, почти по пояс утопая в разросшихся бурьянах и кустарниках, зашагали в сторону стены кладбищенского сухостоя. Указав взглядом на мертвый лес, Гуров поинтересовался:
– А с насаждениями что стряслось? Они-то чего высохли?
– Точно не знает никто, но деревья начали погибать лет десять назад, – продираясь через заросли, пояснил Песчанцев.
Сначала, по его словам, пожелтели одни лишь верхушки. Через год кроны пожелтели уже на треть. А лет пять назад деревья стояли полностью сухими. Позже с них облезла и осыпалась кора, некоторые из деревьев даже уже начали падать. Бывший агроном с Мельничного как-то рассказывал, что в конце девяностых, когда еще был жив колхоз, наняли «кукурузник» опрыскать поля гербицидами. Но случилось так, что аэродромные заправщики, будучи с «бодуна», залили в емкости самолета слишком крепкий раствор химиката. А «летуны», как ни странно, тоже оказались им под стать – перед вылетом изрядно
