если бы кому-то оставалось до них дело. Ни те, ни другие не стреляли, видимо экономя боеприпасы, а может быть, дойдя уже до крайней меры ожесточения, когда хочется лично кромсать ненавистного врага штыком или ломать прикладом, так чтобы был слышен треск костей.
Наконец, не выдержав напряжения, противники бросились друг к другу. Сил кричать уже не было, и из пересохших глоток вырывалось что-то вроде надсадного хрипа. Еще секунда, и две волны – синяя и темно-зеленая – сшиблись между собой, и закипела кровавая схватка. Дмитрий бил, колол, отбивал вражеские удары и уворачивался от штыков противника, с тем, чтобы тут же ответить ударом на удар и, сбив врага с ног, идти дальше.
Кажется, османы тоже растратили в сегодняшних бесплодных атаках все свои силы, потому что вскоре их аскеры совершенно утратили свой боевой дух и начали пятиться, а затем просто побежали. Гаршин, все это время дравшийся вместе со всеми, выскочил вперед и, заорав «ура», двинулся дальше.
«Куда тебя хрен несет?» – успел подумать Будищев, но видя, что за ним рванули остальные, тоже прибавил шаг.
Догнав нескольких отставших турок, они перекололи их штыками и готовы были двигаться дальше, как вдруг только что панически бежавшие аскеры остановились и, обернувшись к преследователям, начали стрелять. Первым свалился получивший пулю в ногу Лиховцев, Штерна Дмитрий сбил с ног сам и, тут же упав на землю, крикнул Гаршину: «Ложись!» А увидев, что тот не понимает, подсек его своей ногой и заставил-таки опуститься.
Затем он одним движением отстегнул штык и вложил его в ножны. Дальше он действовал как автомат. Не успев опуститься на землю, Дмитрий резко перекатился в сторону и, устроившись на спине, перезарядил винтовку. Затем на секунду приподняв голову, прицеливался и, тут же выстрелив, опускался обратно. Рычажный затвор позволял ему проделывать это очень быстро, и потому скоро рядом с ними не осталось ни одного живого турка.
– Леха, ты как? – крикнул он раненому товарищу.
– Нога! – простонал тот сквозь зубы.
– Сева, Коля, – окликнул он остальных, – ну-ка хватайте Лиховцева и тащите его к нашим, а я вас прикрою.
– Давайте вместе, – не согласился с ним Гаршин, но Будищев не стал его слушать.
– Отставить разговорчики! Кто здесь ефрейтор, я или тараканы? Приказываю тащить рядового Лиховцева на перевязочный пункт, причем по-пластунски и по возможности не поднимая задниц.
– Вольноопределяющегося Лиховцева, – машинально поправил его Штерн.
– Коля, после боя будешь умничать! Как доползете, можете обжаловать мой приказ у вышестоящего начальства, а теперь – исполнять!
– Есть, – нехотя отозвались приятели и попытались подхватить Алексея под руки и потащить так, – Вы чего, охренели? – злобно ощерился на них Дмитрий. – Разверните шинельную скатку да тащите его на ней, а то угробите, нафиг. И ногу перетянуть не забудьте, не то кровью истечет.
– Может, все-таки все вместе? – попробовал переубедить товарища Штерн.
– Коля… –
