сгребал в кучи, долго стоял, разгибаясь и поглядывая на бледное солнце.
Увидев Хана, он прервался и пошёл в сторону сторожки.
«Что, опять прогонять будет?» – думал Костя, наблюдая за приближающимся кистером. В руках у него не было метлы, зато был увесистый с виду пакет.
О нет.
Он подошёл к Хану, снял с руки перчатку и протянул ладонь. Широко улыбнулся.
– Спасибо тебе, дружище! Прости, я-то думал, ты алкаш какой, а ты нормальный мужик! – он закашлялся, когда Костя выдохнул дым. Протянул ему пакет. – Я… это… купил тебе вот.
Хан глянул внутрь и убедился в своей догадке. Бутылка коньяка, явно дорогого. Красивая этикетка на контурной бутылке, розовая акцизная марка на фигурной пробке…
«Ублюдок».
Улыбка дворника была искренней, а вот на лице Хана застыла резиновая гримаса. Он даже не заметил, как рука сама собой вцепилась в ручку пакета, и пальцы накрепко сжались, отказываясь отпускать драгоценный подарок.
Хотелось пить.
«Лучше бы ты там сдох».
Дают – бери. Это совсем не та бодяга, которую он обычно пил.
Он попытался было вежливо отказаться, но язык не слушался. Дворник отпустил пакет, и тот повис в руке приятной тяжестью.
От него и похмелья, наверно, не будет. Он ведь медик, он знает – иногда можно.
Но что скажет Малик? А главное, что он подумает?
Костя собрал волю и взмахнул пакетом. Раздался стеклянный звон, и в воздухе разлился дразнящий запах.
Кистер ошалелыми глазами смотрел то на пакет с осколками, то на вытекающие из него медные струйки, то на дрожащего Хана.
– Я б-больше не пью, – выдавил тот. – Из-звините.
Он развернулся и спешно ушёл, спиной чувствуя недоумённый взор.
Хотелось пить.
Константин Хан сидел на полу и сверлил взглядом картину. За окном уже темнело, и комнату освещала только желтоватая лампочка на проводе.
В этом свете каждый недостаток становился отчётливей. Хотелось пить.
Он поднял кисть, медленно, как скальпель к нарыву, поднёс её к полотну, остановился. Нет, нет. Так будет только хуже.
Хотелось пить.
Рука дрогнула, оставив пятно на золочёном куполе. Он тяжело вздохнул.
Это как в том сне с листом бумаги. Чем старательней пытаешься исправить, тем больше портишь. Как бы так аккуратно замазать пятно?
Хотелось пить. Он добавил пасты из тюбика, затаил дыхание и провёл кистью по холсту. Отодвинулся, вгляделся.
Так только хуже. Хотелось пить.
Он только всё испортил. Хотелось пить.
Может, краска не та? Хотелось пить. Может, попробовать иначе? Хотелось пить.
Он перевёл взгляд с купола и решил заняться попрошайкой и её рукой. Хотелось пить. Наверное, стоит…
Он не знал, что делать с этой проклятой попрошайкой и её рукой. Просто не знал. Хотелось пить.
Хан снова видел перед собой
