Она пошла всё же, касаясь ногами каждой из ступенек, чего не делала даже в самые худшие времена своей жизни. И вот – у цели. Ключ легко провалился в замочную скважину, дверь открылась. Юля шагнула в темноту.
– Наконец-то… – оторвался от тишины хрипловатый мужской голос, добрый и сильный.
Юля не ожидала услышать его сейчас – голос отца: чей угодно, только не его. Он сидел в её кресле, закинув ногу на ногу, его пронзительный взгляд сверлил, но – без зла: устал человек – дела их фирмы уверенно ползли в гору, а единственная дочь катилась вниз, что не казалось ему правильным. Кашлянув пару раз, закурил. Пепельница была переполнена кривыми окурками его сигарет, в квартире висела табачная вонь.
– Ты в порядке? – спросил он, хотя прекрасно видел, что Юля пришла без посторонней помощи.
Не ответив, она легла на диван.
– Давно ждёшь? – спросила.
– Давненько.
Они редко разговаривали о серьёзном. Даже когда мама умерла, он не изменился – лишь больше замкнулся и закрыл за собой дверь, хлопнув ею перед носом дочери. Жизнь понеслась по колее.
– Ты что делаешь, доча? – повысил он голос. – Бухать завязывай! На работу забила, дома – бардак. Что с тобой? Проблемы?
Она попробовала вспомнить, когда ещё его волновали её проблемы – не получилось.
Спокойно ответила:
– Ты слишком резок.
– Извини, я просто хочу разобраться с тобой, но не могу… Хватит уже жить в трауре. Три года – достаточный срок для успокоения. – Он сделал паузу. – Прости. Возможно, я чего-то не понимаю.
– Да, тебе не понять. – Она показала ему спину, перевернувшись на другой бок. – Я сама разберусь с собой.
– Когда? Твоя работа катится к чёрту!
– Тебя только это и волнует.
– Не только. Вообще не волнует. Меня ты беспокоишь. Не хочу, чтобы ты сдохла в канаве от передозировки.
– Я не колюсь!
– Плевать! Брось это! Сразу полегчает.
Он ей надоел – от его лечения легче не станет. Он видел только её плоть, которая должна без остановки заколачивать монеты, большего ему не дано.
– Зачем ты пришёл?
– Зачем? – удивился он. – Хочу вытащить тебя из помойки.
– Мне нравится жить на помойке. Я выберусь, если захочу.
– Ты невыносима.
– Ты знаешь, где дверь. До свидания.
– Не груби мне! Я уйду сейчас, но так этого не оставлю. Ты мне нужна.
– Ты заблуждаешься.
Он ушёл, но Юля не расстроилась: в последнее время отец вызывал у неё отвращение, такое же, как очень жирная пища или тёплая водка. Пара глотков холодной ох не помешала бы. Нужно забыться. Как тут завяжешь? Легко ли отказаться от состояния души, в котором чувствуешь себя спокойной,
