стремительно нарастая, дымясь и рассыпая красные искры. В дыму и фейерверке искр, клубясь жарким дымом, проявился предмет, встретить который в этот миг и час они ожидали меньше всего.
Дед от неожиданности отскочил и вовремя. На земле с визгом горящих тормозов застыла деревянная банная лохань, схваченная грубым кованым ободом. Внутри, раздуваемые ветром, следующие несколько секунд перемигивались красные угли. А потом на их месте выросла женская фигура. Босые ноги её умещались аккуратно на пламенеющей жаровне.
– Позволите, – первым нашёлся дед, быстро протягивая пышнотелой красавице руку.
– Мерси, – хохотнула ведьма, перекидывая груду волос за спину, и точно королева с подножки золочёной кареты шагнула из своей лохани. Угольная ладья позади неё занялась холодным огнём, освещая фигуру гостьи.
В этот момент Кай увидел, что левая рука той пронзена длинным фазаньим пером. Друзья почти одновременно переглянулись – ни дед Егор, ни Муза с Карной, ни Руслан таких «визиток» не получили.
В следующий миг, перекрывая завывания ветра, здесь и там в небе загорелись угольные искорки. Выстраиваясь в одну линию, словно парад планет, с дрязгом и гиканьем приземлялись они у подножия горы.
– Потише бы… Перебудят же всех… – беспокойно оглядываясь пробормотал дед, впрочем, уже через секунду подбегая к следующей хохочущей красавице с шевелящимися волосами.
Кай с любопытством вглядывался в грохочущее небо, считая искры. Дойдя до сотни, сбился со счета и бросил – где-то, по его прикидкам, на середине «ведьмопада».
Пока дед обхаживал нескольких весёлых красавиц, Кай осторожно рассматривал новых прибывающих. Были среди них и крючковатые деды с клюками, и уродливые старухи со стеклянными глазами. Появлялись ведьмы и парами, не отличимые от степенных горожан, спина к спине, буравя глазами почётное собрание. Повеселил прибывших и совсем юный ведьмач, стоя в длинном корыте на одной ноге, будто на скейтборде, и выписывая в небе фристайл-фигуры.
Наряды их тоже были весьма любопытны. Чем только не отметили себя ведьмы. В глазах рябило от роя разноцветных панамок, словно на дворе яркий пляжный день. Если не панамка, то на шее или в руке у каждой пятой трепетала яркая косынка, большинство же натянуло атласные жилетки и повязало цветастые фартуки. На груди «скейтбордиста» пламенел пионерский галстук.
Кай вспомнил, как Мастер Привиденцев рассказывал на Метафизике, что в ходе ритуала ведьма вырывает земную оболочку посмертия из какого-то промежуточного «ни здесь ни там» прибежища между жизнью и смертью. Само по себе пребывание там – большое насилие над людской душой. Кай уже точно не помнил, но говорилось, будто таким «застрявшим» душам, вопреки нормальному ходу вещей, уйти правильно кто-то помешал. Или что-то… это отдельный разговор. Но ведьма умеет такую душу пленить, привязывает потерявшуюся несчастную сущность к себе с помощью яркого пятна и управляет ею через своеобразный энергетический поводок. Для полуслепых посмертий цвет – это глоток жизни, ясность сознания, иллюзия
