больше всего нравится эпизод, где ты имеешь меня своим новым большим членом – он там у тебя почему-то светится, – а потом выгоняешь на улицу голой, – говорит Сьюзи. – Меня это даже заводит.
– Публика тоже полюбила этот сюжет, – соглашается доктор Дервент. – Он им очень нравится. А мой излюбленный момент – когда вы меня унижаете перед сотрудниками и увольняете. Я его несколько раз пересматривал. Да, большой спрос на историю с оборотнем, теперь, когда вы проснулись, мы можем даже поднять цену. Фанаты любят, когда бывший… Когда головораб тоже вынужден смотреть.
– Сид Брайант обожает смотреть фантазию, где он слюнявый дряхлый старик в доме престарелых, а вы приходите и издеваетесь над ним, – говорит Сьюзи. – Он так смеется, когда вы обзываете его «карбункулом». Даже попросил вырезать этот момент, чтобы крутить, как клип, на телекартине в своем кабинете.
Они оба счастливо улыбаются, глядя на него. Потом целуются, затяжным, жарким, сочащимся гормонами поцелуем, в котором нет ни капли фальши. Сьюзи прижимается к торсу Дервента, скрытому под лабораторным халатом с еле заметным логотипом. Она легонько стонет. Квентина трясет от боли, хотя трястись уже особенно нечему.
– Хотите, продемонстрирую? – осведомляется доктор Дервент. – Саму систему? Замечательная штука, все в высоком разрешении. Можете смотреть на экран вместе с другими зрителями. Хотя необходимости в этом нет, потому что то же самое будет прокручиваться у вас в голове.
– Даже если закрыть глаза, – добавляет Сьюзи. – Может, Квент хочет посмотреть старый эпизод, где он избивает свою первую жену? Что он там зонтиком вытворяет – это же надо такое придумать! Там еще нечто вроде изнасилования, хотя получилось не очень. Зато какие диалоги, правда, дорогой? – Она прикусывает ухо Дервента. – Придумать такое невозможно.
– Да, самый популярный ролик, – говорит доктор Дервент.
– Или тот эпизод, где он хнычет, а мать спускает его маленькие джинсики и лупит его этой шту…
– Выпустите меня из бутылки! – воет Квентин.
– Ну нет, Квенти, – улыбается Сьюзи. – От этого ты умрешь. А никто из нас этого не хотел бы, правда?
Я читала Рэя Брэдбери еще подростком, и его произведения меня по-настоящему зацепили, особенно «Марсианин» и вообще «Хроники», а также «451° по Фаренгейту». Некоторые авторы умеют пользоваться, если можно так сказать, «глубокой метафорой», пишут на уровне мифологического сознания; это как раз о Брэдбери. Тут подойдет высказывание Канетти из «Мучений мух»: «Удерживать значение: Нет ничего неестественнее, чем постоянное раскрытие значений. Главное преимущество и истинная сила мифа в том, что его значение остается неясным».
Мой рассказ – лишь маленькая бледная импровизация. Отрезанные головы были одним из любимых приемов фантастики пятидесятых, как книг, так и кино. Головорабов, видимо, можно считать другой, более зловещей версией «Человека в картинках».
Маргарет Этвуд
