откашлялся, прошёлся по избе до стола и обратно, важно произнёс, глядя на старшого:
– Ещё советская власть выдаст вам кредиты на покупку семян для посева, на сельхозтехнику. Расчёт осенью, после сбора урожая. За оформлением приходите в сельсовет. Да, и не проспите, завтра в восемь утра всем быть на площади.
Гости ушли. Хозяева обдумывали произошедшее. За последние годы чего только они не пережили. Сначала коммунисты кричали: «Земля – крестьянам! Власть – Советам!» Власть они Советам своим вручили и тут же издали декрет, по которому вся земля, а с ней и «средства производства» отошли в собственность государства, потому как забоялись, что земля крестьянская вместо хлеба им вдруг обратно капитализьм родит.
– Хороша забота: сперва всё забрали, а теперь кредит дадут, чтоб новое купить! – выругался старшой.
Некрасовым достались наделы далеко от деревни. Сговорившись с десятком таких же неудачливых семей, решили выехать на жительство поближе к своей земле. На помочь по случаю переезда три раза собиралась вся родня: братья отца Спиридон, Ефим и Гурьян, братья матери Фетис и Василий. И Фока Мурзин, друг погибшего отца, со своей роднёй тоже помогли. Им самим переезжать не надо было.
До начала посевной успели раскатать, перевезти и снова собрать и старый домик, и новый сруб, и баньку. Посовещались с соседями и назвали свой выселок Садок. Такое хорошее название – весёлое, ласковое. «Счастливая весна нынче выдалась», – радовался Ванюша. Радовались и все домашние. Весь люд крестьянский ликовал. Никто уже не вспоминал, как жили до всей этой революции. Живые радовались, что живы, что голодные годы теперь уж точно позади. Ну, подумаешь – Советы. Им и царь был не особый указ, проживём и при Советах.
Длинное поле сразу перед домом, да целина на Битохе, всего в полутора километрах, да покос, да пальнишки, да неудобицы. Ничего, хватит и этого. Дядя Фетис отдал свою лошадь. На кредит купили не только семена, но и корову. Хорошо жить, когда нет войны, когда поле – вот оно, своё, раскинулось прямо под окнами, парит, ждёт хозяйской заботы.
К усадьбе Некрасовых справа примыкала небольшая рощица: пять огромных черёмух с краю, берёзки да ёлочки, и дубки попадаются, и ольхи, а с другого краю отдельно стоящий большой раскидистый клён. Весёлая такая рощица, опрятная. Черёмухи цветут – голова кругом, до чего запашистые. Ветерок подует – будто снег мимо окон летит.
Рано утром проснулся Ваня от звона за окном, будто кто серебряные монеты из огромной горсти в горсть пересыпает. Удивился – что это? Может, в ушах звенит? Потряс головой – нет, не в ушах. Может, мать корову уже вышла доить и это упругая струя молока так звонко бьёт по дну подойника? Нет, тот звук Ванюша хорошо знал, не то это. Выбежал во двор, на росу, и услышал оглушительный птичий гомон в роще. Поют, свистят птахи небесные на все голоса, жизни радуются, утро славят. И все их песни сливаются в один этот серебряный звон.
А солнце ещё только пробивается сквозь тонкие
