а другую засунул в сумочку, делая вид, что помогаю искать билеты.
– Не спеши! – прошептал я ей на ухо и запечатлел долгий поцелуй на ее тонкой шее.
Она даже не смутилась. Похоже, что после случившегося с нами в переходе порог стеснительности был пройден.
– Вот! Один нашла! Где же другой?! – нетерпение в ее голосе было неподдельным.
В дополнение ко всему вагон тряхнуло сильнее обычного, и девушка простонала, машинально схватившись за низ живота.
– И не говори! – повторил я ее жест и поправил выступающее сквозь трико хозяйство.
Контролерша все поняла как надо.
– Вы бы хоть людей постеснялись! Пошли, оглоеды! – это уже своим сопровождающим.
Когда раздвижные двери за ними закрылись, вместо привычного: «Граждане, готовим билетики!» донеслось негромкое: «Вам бы только водку жрать, импотенты хреновы!»
Гена с Колей забурчали что-то в свое оправдание.
Кураж прошел. Я прислонился лбом к прохладному стеклу дверей. Мне было неловко.
– Ира.
– Что? – не понял я.
– Ты же спрашивал, как меня зовут.
– А-а-а, ну да.
– А тебя?
Без шепота ее голос оказался на удивление глубоким. Но это ее ничуть не портило. Наоборот. Мягкие грудные нотки успокаивали, звали прилечь на ее груди, как на пушистой перине, и плыть в неведомые дали.
Меня как обычно куда-то понесло.
«Вот так всегда! Побахвалюсь, языком намелю, типа самый крутой, а потом куда все девается?»
Я стоял и боялся поднять глаза.
– Рик, – наконец выдавил я.
– Интересное имя, – она тоже смотрела в пол.
«Ну что? Так и будешь стоять пионером, даром что с улицы Пионерстроя?» – подхлестывал я себя, но мне нужно было время, чтобы собраться.
– Иди, я покараулю, – кивнул я на дверь, откуда нас только что вытурили.
– Да нет уж! Один раз попробовала! Хватит!
И тут она так мило улыбнулась, что мою робость как рукой сняло.
Электричка замедлила ход.
– Ты выходишь? – с надеждой спросил я.
– Нет. Мне на следующей.
– Слушай, давай со мной! У меня тут в привокзальном кабачке короткая встреча, а потом я тебя провожу! И в дамскую комнату заодно сходишь.
– Это же последняя электричка! Меня отец убьет! Он, наверняка, и так уже торчит на платформе!
Мы подъезжали к Петродворцу. Она стояла в нерешительности и смотрела в темноту надвигающейся ночи. Двери с шипением открылись.
– Время истекло! – крикнул я и схватил ее за руку.
К моему удивлению, она совсем не сопротивлялась, и мы вылетели на платформу, чуть не грохнувшись.
У дверей кабака стояли подвыпившие курильщики и что-то шумно обсуждали. Моя спутница чуть притормозила.
– Не
