не читал молитвенного правила, а на все предложения присоединиться к этому занятию, отвечал логично:
– Я и так всегда с Ним!
Посты он тоже никогда не держал в силу своей зависимости от общего котла. Но как только я создала ему условия поститься – принял их с удовольствием. Духовника он тоже никогда не имел. Соответственно, не причащался. Но при этом он закупал духовные книжки и ставил их на свои доисторические полки. Раз в квартал он иногда доставал что-то из этих сокровищ и, дымя сигаретой, почитывал страничку – другую и осмысливал кусочек текста, чтобы где-то кому – то потом блеснуть эрудицией.
При этом он обладал завидным незлобием и добродушием, до чего мне было далеко, как до небес. Что рядом с этим мои ежедневные бубнения? Да прах и пустота всяческая.
…На улице к Эрику относились своеобразно. Любили, как безвредного «карги бичи» (6) и использовали в своих многоплановых целях.
Время от времени в хибарке возникали соседи с улицы, которая была отнюдь не маленькая:
– Эрик, по-братски почини пылесос.
– У меня стиралка испортилась, программы не исполняет, а на мастера денег жалко. Почини, а?
– Эрик, тарелка Россию не ловит. Аба, быстро ко мне.
И он делал, чинил и паял. Вознаграждение за труды бывало чисто словесное либо в лучшем случае – шоколадка. Платить за труды никому не приходило в голову так как «он свой, ему ничего не надо!».
Вторая партия просителей приходила брать инструменты. Либо забывали вернуть, либо возвращали поломанными. Эрик только улыбался и отмахивался.
Ему и в голову не приходило либо вести хотя бы записи кто что взял, либо настаивать на починке. Заработав копейки, он первым делом покупал очередные инструменты, которые через пять минут могли исчезнуть в неизвестном направлении.
Я попыталась объяснить безрезультативность сизифова труда, но Эрик не понял, о чем я вообще и как можно жить по другому.
Теоретически жене не должно вмешиваться в дела мужа, но, понаблюдав этот богоспасаемый дрейф полгода, я решила заняться трудоустройством.
И довольно быстро нашла ему несколько мелких работ: где-то окна красить, в другом месте – обои клеить.
День теперь начинался с шума:
– Аба, быстро вставай, быстро одевайся, Завтрак на подносе у кровати. Люди ждут!
– Подождут, – бурчал трудящийся, – что же я теперь – на цырлях бежать должен? Работа – не волк.
К часу дня Эрик, не приемлющий суеты и спешки, дотаскивал себя до пункта назначения. Клиенты почему-то не были в восторге от его неторопливого стиля работы и жаловались мне – рекламодателю.
Потом выяснялись подробности. Кроме опозданий, как выяснилось, он устраивал по десять перекуров и использовал это время для непрошенной проповеди. Рассказывал клиентам отрывки из житий и полировал все это цитатами из Евангелия.
